Андерсен

Но несправедливость, зло и неравенство существуют не только на бытовом уровне. В сказке-легенде «Злой правитель» (1858) они представлены перед читателем в обобщенном, «тоталитарном» виде в образе короля, который одолел всех своих соседей, счел себя непобедимым и повелел ставить свои золотые статуи в церквях. Священнослужители стали противиться этому. Тогда король объявил войну самому Господу и снарядил против него стальной воздушный корабль, снабдив его тысячью глаз — ружейных стволов, стрелявших беспрерывно, стоило королю нажать кнопку. Но тогда Бог послал против него всего одного архангела, и капли его крови оказалось достаточно, чтобы придавить воздушный корабль к земле. Король, однако, не унимался: он построил великий воздушный флот и собрал для него огромную рать со всех покоренных земель. Солдаты уже грузились на корабли и король направлялся к своему флагманскому судну, когда Господь выслал ему навстречу рой обыкновенной мошкары. Король обнажил меч, но рубил он им просто воздух, не поражая мошек. Тогда он закутался в бесценные шелковые покровы, но одна мошка забралась и под них, заползла ему в ухо и ужалила. Укус жег короля огнем.

«Он сорвал с себя покровы, в клочья разодрал одежды и голый метался в безумной пляске перед жестокой, грубой солдатней, а та насмехалась над потерявшим рассудок правителем, желавшим победить Господа и побежденным одной-единственной крохотной мошкой»^[196].

Андерсен ненавидел войну и насилие, но в сложном конфликте с датскими немцами Шлезвига и Гольштейна, требовавшими самоопределения, он был всецело на стороне интересов родины. Один из чиновников обратился к нему с просьбой объяснить позицию датчан по Шлезвигу и Гольштейну в английской прессе, на что писатель немедленно отозвался и написал патриотическую статью в британскую «Литературную газету», обрисовав «истинную картину настроений и положения в Дании». Статья вскоре была перепечатана в ряде зарубежных изданий. Заканчивалась она в примирительном тоне:

«„Нациям — их права, работящим и праведным — процветания!“ Таков девиз всей Европы, или, во всяком случае, таким он должен быть: лишь это позволяет мне с оптимизмом смотреть в будущее. Немцы — честный и трудолюбивый народ, они поймут истинное положение вещей, и их непримиримое к нам отношение обязательно превратится в уважение и дружелюбие. Дай Бог, чтобы это поскорее осуществилось! И тогда лик Господа просияет над всеми странами!»^[197]

В «Сказке моей жизни» Андерсен пишет, что война принесла ему немало огорчений и настоящего горя:

«Во мне была жива мысль о доброй Германии, о признании в ней моего таланта и о многих немцах, которых я любил и которым был благодарен. Я невыносимо страдал! Вот, наверное, почему многие озлобленные войной датчане, как бы интуитивно ощущая во мне эти чувства и мысли, изливали свой гнев и горечь именно против меня, что превосходило меру горечи, которую я мог перенести!»^[198]

В конце военных действий в сражении при Истеде погиб хороший знакомый Андерсена полковник Фредерик Лэссё, с матерью которого писатель дружил много лет еще со времен своего успешного театрально-драматургического дебюта — спектакля «Любовь на башне церкви Святого Николая», который с восторгом обсуждался молодежью в ее доме.

Свою Трехлетнюю войну, как датчане называли датско-прусскую войну 1848–1850 годов, они выиграли, хотя немалую роль в успешном ее окончании сыграла позиции Швеции, отрядившей к своим южным соседям добровольцев (правда, в военных действиях участия не принявших), Англии и России, дважды посылавших в датские воды свой военный флот.

Тем не менее шлезвиг-гольштейнский вопрос война не решила, ассимиляция немецкоязычного населения герцогств продолжалась, в результате чего после принятия новой датской конституции 1863 года (первая была обнародована еще в 1848 году) разразилась еще одна война 1864 года с коалицией Пруссии и Австрии, в которой Дания потерпела сокрушительное поражение. Шлезвиг отошел к Пруссии, Гольштейн — к Австрии.