Андерсен

Во всех автобиографиях писатель вспоминает о том, как слушал сказки, которые рассказывали ему в детстве старухи в приходской больнице или работницы в деревне на чистке хмеля. Тем не менее чисто народные сюжеты Андерсен использует редко. Хотя манеру общения со слушателем или читателем он у народной сказки перенимает полностью и даже развивает в направлении еще большей непосредственности общения. Вспомним, как любил Андерсен театр — самое популярное в его время развлечение. И как стремился он в юности стать актером. Попытки театральной карьеры окончились для него неудачно. Зато ему удалась роль сказочника в литературе, которую он стал мастерски исполнять, после того как набрал к 1835 году солидный стилистический капитал: три популярных романа — «Импровизатор», «О. Т.» и «Всего лишь скрипач». Два основных его отличия от народного сказителя — он научился разговаривать с воображаемыми слушателями-читателями сразу набело (в закрепленной, письменной форме) и пользовался при этом изощренным и изобретательным литературным языком, стремясь придать ему максимальную простоту.

Андерсен дважды, во втором томе (1863) первых двух томов полного собрания своих сказок и историй и в пятом томе этого издания (1874), публиковал к своим «Сказкам и историям» авторские примечания. Первой своей сказкой он назвал в них романтическую новеллу «Мертвец» (1830), которую впоследствии поместил в переработанном виде под названием «Дорожный товарищ» (1836) во второй выпуск «Сказок, рассказанных детям». О ней уже говорилось ранее. Фабулу романтической новеллы при переложении ее в сказку для детей он оставил почти неизменной и лишь упростил ее, убрав из повествования романтические описания природы. Вместе с тем он пользуется в сказке некоторыми фольклорными приемами — троекратными повторениями и подчеркнутой простотой в описании «королевских» привычек и быта. Таким образом, он вернул в «Дорожном товарище» новеллу «Мертвец» к ее народной основе (народной сказке «Помощь мертвеца»), хотя переписал ее литературным языком того уровня, которого достиг к тому времени.

Приемами целенаправленного изменения отдельных деталей фольклорного сюжета Андерсен пользуется и в других сказках, которые, как он сообщает, впервые услышал в детстве. В сказке «Маленький Клаус и Большой Клаус» (1835), в основе которой лежит народная сказка «Большой брат и маленький брат», он сохранил, например, прямолинейную простоту народного стиля, хотя, чтобы приспособить повествование для детского чтения, ему пришлось — и он сделал это очень изобретательно — отдельные детали сюжета изменить. Хозяйка хутора, у которой ищет гостеприимства Маленький Клаус, ужасно боится, что муж обнаружит у нее дома пономаря, которого она во время его отсутствия всячески ублажает. Щадя детскую восприимчивость, автор обходит эту трудность с улыбкой: он объясняет детям, что хуторянин вообще терпеть не мог всех пономарей. Зная, что Большой Клаус будет ему мстить, Маленький Клаус укладывает дома в свою постель уже умершую бабку, которую Большой Клаус, приняв ее за соперника, бьет по голове топором. Для детской сказки это звучит грубовато, но все-таки терпимее, чем в народном сказочном варианте, где Маленький Клаус подставляет под удар свою живую бабку.

Тот же бодрый и лишенный литературных условностей стиль устной речи выдерживается и в «Огниве» (1835). С этой сказки обычно начинаются все андерсеновские сборники.

«Шел солдат по дороге: раз-два! Раз-два! Ранец за спиной, сабля на боку; он шел домой с войны. На дороге встретилась ему старая ведьма — безобразная, противная: нижняя губа висела у нее до самой груди.

— Здорово, служивый! — сказала она. — Какая у тебя славная сабля! А ранец-то какой большой! Вот бравый солдат! Ну, сейчас ты получишь денег, сколько твоей душе угодно.

— Спасибо, старая ведьма! — сказал солдат»^[165].