Анди. Сердце пустыни (СИ)

Солдат пожал плечами, мол, почем мне знать. Брезгливо поморщился. Высказал предположение:

— Милостыню просить пришли?

Крепко сбитая девчонка на вид чуть старше Анди полыхнула лицом. Шагнула вперед, сжимая кулаки, и бросила гневно:

— Врет! Мы в питомник пришли поступать.

За спиной Анди раздались насмешливые смешки.

— Пришли они. Босиком. Ага.

Анди прикрыла глаза, приказывая себе успокоиться. Она! Три дня! Уговаривала хлюпающий водой ветер привести нужных ей людей, а эти…

— Кто, — повернулась к весельчакам, — решил оспорить мой приказ?

На ее лице, видимо, промелькнуло нечто такое, что солдаты дружно сделали шаг назад.

Анди терпеливо ждала ответ.

— Так это, — промямлил старший, — уже пришли там. Кандидаты, ага. Ждут вас. А на этих распоряжения не было.

И добавил веско, с солидностью знающего наизусть устав служивого:

— Не положено у нас с улицы пускать. Иначе зачем нам здесь в охране стоять?

И вроде правильные вещи говорил, но взгляд отводил в сторону.

Анди прикусила губу, сдерживая рвущиеся наружу злые слова. Но солдат прав. Они здесь выполняют приказ, и надо говорить с тем, кто его отдал.

Босые ноги их, видите ли, не устраивают. Дерхам плевать на положение хозяина. Они будут рады любому, вне зависимости от того, сколько монет болтается в кошельке. Но вот людям не все равно…

— Понимаете, госпожа Анди, — объяснял ей существовавшие правила приема в проводники Листах, — мы в принципе принимаем всех, но прежние владельцы проводили жесткий отбор. Условиями были здоровье, грамотность, честность, предоставленные рекомендации от церкви, из органов власти. А так как работа была высокооплачиваемой, на нее охотно шли и разорившиеся аристократы, и вторые, третьи сыновья, оставшиеся без наследства, ремесленники, купцы. Потребность в новых проводниках была небольшой, отбор проводили раз в год. Приходили сотен пять человек на два-три места. Их сначала проверяла охрана, а оставшихся дерхи. Из пары сотен всегда кого-нибудь выбирали. Но отборов мы не проводили со времени гибели Гарванских. И не уверен, что они нужны сейчас. У нас уже есть проводники без дерхов. Но если вы уверены, что сможете найти тех самых…

Анди стиснула зубы. Она уже нашла, но их оставили за воротами. Интересно, кто же ждет внутри?

— За мной, — скомандовала трем, жавшимся к обочине, кандидатам.

— Ваша милость, зачем пешком-то? — понеслось в след от опомнившихся солдат. — Давайте мы сами их доставим. Что вам ноги-то бить?

Ноги бить? Этих вояк бы в пустыню по барханам побегать. Вот где ноги убиваются. А здесь, на ровной, выложенной каменными плитами дороге, не ходьба, а сплошное удовольствие.

За спиной послышался цокот копыт — охрана догнала, и на дороге стало оживленней.

До центрального двора они добирались под злыми взглядами едущей следом охраны, гости пару раз спотыкались, оглядываясь на суровых мужей. Анди же наслаждалась погодой. Ветер пах прохладой, в нем было обещание скорых дождей, а еще радость дерхов, запах скошенной травы и аромат грибного супа с кухни.

На площади перед главным входом их ждала приличная толпа. Пришедшие явно попытались предстать в лучшем свете. Дамы нарядились в модные платья, под солнечными лучами сверкали драгоценности, мужчины щеголяли в костюмах, не всегда новых и, судя по размерам, не всегда своих. Питомник вспомнил традиции отборов Гарванских.

— Ваша милость, — навстречу ей, сияя улыбкой, спешил Листах. Дошагал, обвел взглядом счастливого родителя, испугано округлил глаза, нагнулся и прошептал:

— У вас волосы растрепались, и пуговица расстегнута.

Анди досадливо дернула плечом. Она же с прогулки.

— Зачем они здесь? — спросила, указав на толпу.

— Не волнуйтесь, — попросил он, хотя Анди ни капли не волновалась, — они подождут, пока вы приведете себя в порядок.

— Уважаемый, — разозлилась внезапно Анди, которой было совершенно все равно на неподобающую прическу, переживут как-нибудь ее встрепанный вид, — с каких пор питомник берет оплату за вход? У нас новые правила, о которых я не знаю?

Листах смутился, покраснел. Бросил изучающий взгляд на троих людей за ее спиной, которые с ошалелыми глазами оглядывались по сторонам, посмотрел с досадой на скрывающиеся за деревьями ворота.

— Прошу прощения, упустил этот момент. Исправим.

— Старшего караула сюда, — приказал он одному из охранников, и тот послал лошадь галопом обратно.

Стражник прибежал быстро. Замер, тяжело дыша.

— Уволен, — махнул рукой Листах, — вместе со всем нарядом.

— Как? — выдохнул, помертвев, солдат.

— Ты приказ слышал? — спросил Листах. — Пускать после проверки всех. У них знак с собой был?

Солдат кивнул, не решаясь врать.

— Оружия не было. Так почему не пустили?

Листах, скривившись, посмотрел на опустившего голову солдата.

— Простите, — покаянно проговорил, обращаясь к Анди, — мы этих с городских ворот сюда поставили. Привыкли там мзду брать. Больше не повторится, обещаю.

— Хорошо, — проговорила Анди, давя чувство жалости. Они давно договорились, что в вопросах безопасности Листах главный. Если решил уволить, значит, так надо.