Анди. Сердце пустыни (СИ)

— Жарклан! — повысил голос Ирлан. Слуга осекся, обиженно замолчал. Ирлан тяжело вздохнул. Интересно, не появись он дома, эти двое поубивали бы друг друга? Хорошо, что Молчун оказался на месте, да еще и с вещами — вечером собирался уйти с караваном из Хайды. Два месяца проторчал без работы, вот и решил отправиться поискать удачу в другом месте. Так что дома они оказались раньше, чем он планировал, и вовремя.

— Можешь больше не бояться. За ней присмотрит Орикс Литарш.

— Это тот верзила с лицом — увидел и на всю жизнь испугался? У него два кинжала на поясе, а сколько еще он прячет под одеждой? Такой и родную мать за деньги продаст. Вы уверены, что он нас не того?

Ирлан стиснул зубы. Терпение стремительно заканчивалось. Жарклан в целом был неплохим малым. Когда надо — храбрым. И в бою на него можно было положиться. Но в мирной ситуации он предпочитал осторожность за наибольшую благодетель. Один шаг вперед — три назад. Нет, Ирлан уже привык к его ворчанию, но порой оно преизрядно раздражало. Вот как сегодня.

Он посмотрел на ярко-голубое небо, подумал, что сегодня будет потрясающий закат, напомнил себе, что семья Жарклана служит верой и правдой уже три поколения, а сам Жарк опекал Ирлана с детства.

— Никто нас «не», — заверил, добавив: — Если только ты не станешь кидаться на всех. Поверь, Орикс не девица, ремнем его не испугаешь.

Жарк засопел. Отвернулся. Пробормотал в сторону:

— Я хотел как лучше. Совсем же дикая. Никакого понятия о приличиях. Работать не хочет, только и знает, что дрыхнуть в сарае. А ведь кормить дерхов ее прямая обязанность как проводника! И вы бы видели, с какими грязными руками она собиралась сесть за стол! Ужас. Хорошо хоть ложкой пользоваться умеет. Как такое везти домой — не представляю…

И горячо вскинулся:

— Если хотите знать мое мнение, здесь ремень лишь и поможет. Времени мало, но я попробую вбить хоть самые простые понятия.

— Нет, — категорично отверг Ирлан план по оцивилизовыванию дикарки, — никаких порок, оплеух, затрещин и оскорблений. Хочешь воспитывать — используй слово. А то я решу, что тебе мозги на жаре отказали. И как по мне, так не важно — умеет ли она держать ложку или садится за стол с грязными руками. Главное — дерхи ей доверяют. Значит, пойдут с ней по той стороне.

И он снова припал к ведру. Проклятая приправа разожгла такой пожар, который и водопадом не залить.

Отставил ведро, и двор внезапно поплыл перед глазами. Только тогда до него дошло, что не только приправа была виновата во внутреннем пожаре.

Голоса с трудом пробивались сквозь царящий в голове туман. Привычная боль — свыкся за эти месяцы — грызла тело изнутри. Жжение нарастало, Ирлан то проваливался в беспамятство, то выныривал обратно.

— Что с ним?

— Тебе какое дело? Не мешай. Утром все будет нормально. Слышь, как там тебя? Помоги дотащить до постели. А ты, если хочешь помочь, принеси холодной воды. Только без всяких приправ, поняла?

— Нет, это не заразно. Подумаешь, пятна на коже. И никакие они не трупные. Слегка-то и похожи. Родовое это, поняла. Вот любопытная какая.

Прохладная ладонь легла на лоб, и сжигающее внутренности пламя слегка поутихло. Ирлан выдохнул с облегчением, не сдержав стона.

— Что ты к нему лезешь? Отойди. Слышишь, плохо ему. Он, может, из-за твоей дряни раньше времени свалился. Так что иди… Дерхов покорми. И в дом их тащи. Будут здесь спать. Хозяин распорядился.

Хлопнула дверь. Ирлан хотел было подняться, попросить, чтобы вернулась, а с ней прохлада, дарующая облегчение, но ослабевшее тело стало чужим, отказываясь повиноваться.

Проснулся он внезапно. Распахнул глаза. Скосил взгляд. Погруженную в полумрак комнату едва освещал приглушенный светильный камень. Громкие рулады храпа и без света подсказали, кто именно спит в кресле у кровати, но кто тогда придавил ноги тяжестью и прижался горячим боком?

Рука нащупала что-то пушистое, и оно недовольно дернулось под пальцами точно хвост. Хвост?!

Приподнялся, чтобы убедиться в худших подозрениях.

— А ну! Пошел!

Дернул ногами, пытаясь спихнуть тушу, но добился лишь того, что спину прострелило. Застонал. Повалился на подушку.

— Вам сейчас лучше не двигаться, — раздался с пола спокойный голос троглодки.

А что он ожидал? Где она, там и звери. Где звери, там и она.

Грудь зачесалась. Он сунул руку под одеяло, и пальцы наткнулись на… Песок?

— Пустыня забрала часть вашей боли.

Босые ноги прошлепали по полу, прохладная рука легла на лоб, и Ирлан замер, вбирая в себя эту живительную прохладу. Жар ушел, боль тоже, голова перестала пульсировать, и Ирлан смирился. Песок, дерхи, троглодка, какая разница, кто именно забрал боль, если ее больше нет.

— Но это ненадолго. Полная луна снова принесет боль.

— Я знаю, — сквозь зубы проговорил Ирлан. Признаваться в собственной беспомощности было непросто.

— Тогда может, вы знаете, кто именно вас проклял? — с насмешкой спросила рабыня.

Ирлан задумался. С одной стороны, делиться родовым секретом было неправильно. Вдобавок секрет не только его. Но Анди родом из пустыни. А вдруг? Чем нечистый не шутит?!

— Что ты знаешь о песчаных ведьмах?