Андреевский флаг

— Нет, мастер, деньги отличные, чеканка превосходная. Но это медь, ее много нужно, чтобы серебро заменила. Пудами расчет вестись будет. К тому же ты сам говорил, что монеты хранить надобно, пока ее в мешках не накопим множество, и все местные деньги разом не заменим.

— То через три года будет, нам сейчас оружие важнее. Так что время есть, чтобы разменную монету из мельхиора начеканить. Она будет большой и полновесной, один к десяти в расчете к «чистому» серебру. Никель ведь редок, а главное месторождение у нас под боком, с татарами только договорится, или иначе с ними вопрос решить. И монета эта будет исключительно для внутреннего оборота, для расчетов только между своими. И все заморские купцы только на нее наши товары покупать смогут, для чего свои деньги в меняльных конторах обменивать…

— Так евреи тебе там махом такого наменяют…

— Какие евреи тут могут быть?! Обмен денег дело государственное, чтобы на откуп ростовщикам его отдавать. Это как «гербовая бумага», которую ты здесь тоже ввел. Это реальный доход государству — в казну все пойдет, а не в карман ростовщикам. А меняльные лавки и конторы во всех городах должны быть, и ссуды выдавать под процент божеский но с закладом — это торговлю и ремесло только оживит — взял от казны сто ефимков, через год отдашь «лихву» в десять.

— Это очень по-божески, мастер, обычно рубль на рубль идет.

— А ты бери для казны десятину — как раз по-божески и выйдет. А другим запрети в долг деньги давать. Есть у купца лишние деньги, пусть в твой банк кладет, и три процента своих получает, — усмехнулся Павел. — А сам пример всем подданным подашь — пусть для тебя мастера из мельхиора посуду делают, с клеймом особым. А потом другим ее комплектами продают, от кружек до вилок и блюд — массу серебра на Монетный Двор отправим, ежели всю серебряную посуду со временем обменяем. А никель найдем — рудознатцев отправим — нам много его добывать и не нужно, тысячу-другую пудов в год хватит, он же в сплавах с медью и цинком только пятую часть составляет. Да и для здоровья полезно есть именно из такой посуды, можно еще посеребрить — совсем красиво выйдет.

— Так, отправь немедленно рудознатцев в места тебе ведомые. Головин с ханом договорится — на Перекопе ведь мы крепости обустраиваем, — Петр недобро усмехнулся. — Ты мастер, тебе и дело в руки. Денег дам, людей бери сам, если нужно войско, скажи Автоному — он выделит роту, если потребно будет — то крепость там поставим незамедлительно следующим летом. Ищи этот никель, раз он такое облегчение для казны сделает.

— Еще какое, государь, — негромко произнес Минаев. — Если держава крепкая и сильная, флот и армию имеет, товаров разных много — то деньгам ее верят, ты ведь сам видел ассигнации во время «посольства». Бумажные деньги, но раз к ним доверие, то берут.

— Было такое, они в Лондоне в ходу, и у свеев есть…

— А мы чем хуже? Под Синопом турок победили, татар под Азовым, набеги отражаем. А если держава твоя пределы раздвинет, то не то, что доверие к деньгам, помощи твоей и покровительства просить будут, и под руку твою живо встанут, и присягу принесут.

— Хорошо, на то ты мастер мой, чтобы пользу государству приносить. Во всем тебе верю, а доверия моего ты стоишь делами своими, и тем, что себе ничего не тянешь. А потому добра тебе желаю, хочу, чтобы дольше прожил, а ты бирюком стал, а ведь не старый еще. У супруги моей свита большая — выбери по сердцу барышню — сам сватать буду!

От такой неслыханной чести Павел обомлел, не в силах ничего сказать — как то не думал о подобном варианте, ему и доступных женщин хватало с избытком, тут о феминизме еще не слышали, а если бы узнали, то не поверили, времена совсем не те на дворе стоят!

Глава 39

— Петр Алексеевич, тут дело такое, двоякое. Я тебе о другом еще хотел сказать. «Навигацкую школу» ты тут повелел учредить, но этого мало. Для подготовки служилых людей, кто офицерами и сержантами станет, нужно во всех больших городах кадетские корпуса открыть, куда принимать сирот, чьи отцы убиты на поле брани на казенный кошт. И учить всем наукам, в том числе и воинским, но главное — воспитывать в преданности к престолу, тебе и твоим наследникам. А после учебы всех будущих офицеров пропустить рядовыми и капралами в «потешных» полках. Всех поголовно — греков, готов, армян, генуэзцев, славян и грузин, — Павел остановился, посмотрел на Петра — тот слушал его очень внимательно, а это одно говорило о том, что царь имеет свои соображения на этот счет и уже думал над проблемой. И Минаев заговорил дальше, воспрянув духом: