Андреевский крест

Узбеки. Ну, с этими все просто. Грузим в автобус, колем снотворное, и просыпаются гастарбайтеры уже пятьсот лет спустя. Думаю, человек пятьдесят для возведения на сопке всего, что нам нужно, будет вполне достаточно. Ну и десяток из них потом оставим в новом мире. Остальных – автобус, укол, домой. И бояться, что эта толпа, вернувшись, станет болтать что попало, не стоит. Ну были на тропическом острове. Строили что-то. Потом вернулись. Там, за Подковой, поселить их отдельным поселком, и с охраной, чтоб не бродили где попало. И не совали нос в то, во что не следует.

Вояки. Леху из армии попросили, когда в штабах решили, что мичманы – ни солдаты, ни офицеры – современной России не нужны. Типа основой теперь будут грамотные сержанты, как в забугорье. И пошли на пенсию тысячи военных профессионалов, ничего, кроме как служить, не умеющие и жизни за воротами военных городков не знающие. Часть рано или поздно сопьется и сдохнет в канаве. Кто-то окажется среди братвы. Иные попробуют пролезть в полицию или осядут в ЧОПах. Но все, каждый по отдельности и все вместе, будут тосковать по армейской жизни.

Брат обещал поискать таких. Земля квадратная. Леха мой может знать парочку бывших бойцов. Те – еще пяток. И так, от одного к другому, тихой сапой слух о том, что старший мичман в отставке, бывший мореманский спецназер, собирает бывалых мужчинок для работы по профилю, по всей стране расползется. А чтоб прикрыть исчезновение этаких-то людей, даже голову не нужно особо ломать. Автобус, артефакты в сумку и генератор в багажник. Выезжаем в Казахстан, чтоб были отметки на пункте досмотра, в ближайшем же лесу включаем портал, и все. Люди пропали в Средней Азии. Не иначе отправились наемничать куда-нибудь в Сирию или Ливан. А с нас взятки гладки.

Бомжи и прочие пропащие люди. Сложный контингент. Был у меня… прецедент. Напряг департамент строительства крупнейшие строительные компании города на, так сказать, участие в социальном проекте. Собрали менты по городу несколько сотен бичей, ну и распределили по стройкам. Типа дали шанс вернуть себе человеческое обличье. Ну и мне пригнали сорок душ. Пригрозили так… гм… деятельность затруднить, если откажемся, что небо с овчинку покажется. Приняли, короче, мы этих убогих. Расселили по бытовкам. Робы выдали. Еду им соцработники только первую неделю возили. А потом, видно, начальнички себе галочки поставили, отчитались, что, дескать, дело прет, и оставшиеся средства радостно попилили. А у нас на шее эти дармоеды остались.

Не хотели бомжи работать, хоть ты им в лоб, хоть по лбу. По помойкам куда проще шарить. Жрать дерьмо всякое и рванье носить. Мыться их и то мои узбеки заставляли. Так-то господ из Средней Азии и самих чистюлями не назовешь, но тут и их пробило. От бытовок, где жертвы гуманитарного эксперимента жили, такая вонь перла, что глаза метров за десять слезиться начинали.

Короче, срок нам товарищи из кабинетов в месяц определили. Потом хоть потоп. Вот ровно месяц у меня охрана вертухаями работала. Ограничивала, бляха от ремня, свободное перемещение лиц без определенного места жительства. А как только проект благополучно сдулся и ворота стройки открыли, так знаете, ребятишки, сколько от тех сорока морд осталось? Один! Всего один снова человеком захотел стать. Танкист бывший. Офицер в отставке. Его за бухло из армейки попросили, он и скатился. Но за шанс ухватился обеими руками. Выкарабкался. А остальные в течение дня разбежались. Как тараканы из-под тапка.

Оно конечно. Если им бежать некуда будет, может, что путное и выйдет. Только все равно надежда, что эти… люди станут заниматься общественно полезным трудом на благо моей семьи, была очень и очень слабенькой. Одно только и хорошо – добыть в городе таких персонажей легче легкого. Пару ящиков водки участковому, и все районные патрули ППС нагонят три десятка кандидатов в переселенцы за несколько часов.

Совсем другое дело – обычные алкаши. Это те, которые сидят по своим хаткам и за случайные заработки глаза всяким дешманским пойлом заливают. Среди них такие самородки встречаются – диву даешься. Взять того же дядю Володю – гениального сварщика. Своими бы глазами не видел, никогда бы не поверил, что можно варить с такими точностью и качеством, причем без всякого уровня и отвеса.

А ведь зеленый змий в классовой борьбе не участвует. Одинаково гребет и профессоров, и слесарей. У Натахи моей знакомец был – бывший врач со «скорой». Так к нему матерые доктора за консультациями бегали. И если в своем сознании был, круче того доктора Хауса диагнозы ставил.