Андреевский лес (СИ)

   - Ты преувеличиваешь, - возразил я. - В конце концов, за годы советской власти религия основательно сдала свои позиции, а вместе с ней отступили и суеверия. Убежден, рано или поздно люди избавятся от этого ненужного багажа.

   - Я думаю, - вмешался в разговор до того молчавший Саша, - главная причина живучести суеверий в общем и страха перед мертвыми в частности заключается в том, что вопрос этот не до конца изучен, не разъяснен современной наукой как следует. Разве может кто-нибудь поручиться, что после смерти от человека ничего не остается? Ведь может сохраняться какая-нибудь особая форма энергии или что-нибудь в этом роде.

   - О, - протянул Толик. - Да ты никак верующий?

   - Саня можно уточнить, - встрял Олег. - Энергия кинетическая или потенциальная?

   После его реплики мы втроем захохотали. Саша оставался серьезен.

   - Может я и выбрал не совсем правильное слово, - заговорил он снова, когда мы угомонились, - но сути это не меняет. Религиозные люди и мистики называют это душой, довольно точно определяя само явление. Я не настаиваю на том, что данный феномен имеет какое-то отношение к богу или чему-то подобному, но как гипотеза имеет право на существование.

   - Так любую бабушкину сказку гипотезой можно назвать, - хмыкнул Толик.

   - Не любую, - Саша вздохнул, разом опрокинул свою рюмку. Я потянулся к бутылке, чтобы добавить, но он жестом остановил меня. - Историю, которую я расскажу вам сейчас, полностью не слышал никто. С тех пор прошло пятнадцать лет, и большую часть этого времени я пытался убедить себя в том, что мне всё привиделось. Только говорить так значит заниматься самообманом.

   Собравшись с мыслями, Саша начал свой рассказ.

   - Мне тогда было тринадцать лет. Прекрасно помню себя - беззаботный, увлеченный, беспричинно веселый, все свое свободное время я проводил во дворе. Мы гоняли мяч, прыгали по крышам гаражей, уже поглядывали на девочек, постоянно выясняли отношения с ребятами из других районов. Был у меня и лучший друг - Ваня Марков, полноватый и неповоротливый, но страшно драчливый. Летом мы с ним часто ездили к моей бабушке в деревню. Там было где развернуться - поблизости лес и пруд. Да и положение новичка в деревне имеет свои плюсы - ты обязательно окажешься в центре внимания местных, а в тринадцать лет особенно приятно быть интересным другим. Плюс ко всему у нас с Витькой была страсть - мы любили отправляться в походы с ночевкой. Заходили глубоко в лес, ставили там палатку, разводили костер, жарили картошку, рассказывали страшилки, которые сходу придумывали.

   Не удержались мы от похода и в том году. Провели разведку и отыскали подходящую поляну. Красивое было место: казалось, лес в том месте расступался, высокая светло-зеленая трава чередовалась с взрыхленной, как нам казалось, кабаном землей, в воздухе парили бабочки, а солнце обильно орошало луг своими теплыми лучами. Найденные нами следы пребывания дикого зверя придавали ночевке в лесу привкус опасности, потому выбор в пользу поляны был предрешен.

   Возбужденные грядущим походом, мы тщательно стали готовиться. Сложили старенькую палатку, оставшуюся от моего деда, я сумел выпросить у бабушки пару рублей, картошку и соль. Деньги мы потратили на пиво, которое в деревне продавали всем подряд, не особо интересуясь возрастом. Плюс ко всему Витька достал откуда-то старый зеленый фонарик, наверное, самый огромный из всех мною виденных. Питался он от трех девяти вольтовых батареек и был страшно мощным. Мы проверили его при свете дня - зайчик на стене отчетливо различался с пяти метров.

   Помнится, я поинтересовался, что будем делать, если ночью прибежит кабан. Витька достал из кармана охапку петард и убедительно стал рассказывать, как отпугнет зверя вспышками и шумом взрывов.

   На место мы пришли вечером. Луг к этому времени преобразился: трава поникла, в лучах заходящего солнца приобрела фиолетово-алый оттенок; бугры взрыхленной земли казались выше; поднявшийся ветер разогнал бабочек; деревья, окаймлявшие поляну, тревожно размахивали своими тонкими ветками. Витька деловито закатал левый рукав, бросил взгляд на старые часы, которые ему недавно подарил отец.

   "Восемь часов двадцать девять минут. До гражданских сумерек тридцать две минуты", - продекламировал он.

   Мы принялись разбивать лагерь - установили палатку, собрали хворост и развели костер, притащили из лесу бревно, из которого соорудили импровизированную лавочку. Когда с этим было покончено, стало совсем темно. Мы устроились возле костра, приготовили картошку и начали рассказывать друг другу страшилки, деловито потягивая пиво. Пламя постепенно затухало, мы взрыхлили золу у края костра и засунули туда картошку. После Витька подхватился и отошел в лес, справить малую нужду.