Андреевское братство

— Многих периодических изданий корреспондент Игорь Ростокин с супругой, — от радости, что все позади и уж кто-кто, а В. П. Маркин решит все как надо, меня вновь потянуло на привычный ернический тон. Тем более что роскошное оформление итальянского лайнера располагало к высокому стилю. — У нас заказан двухместный люкс…

— Разумеется. Все в порядке. Четвертая палуба. Вас проводят. Еще раз всего наилучшего… — Маркин в такой роли смотрелся, пожалуй, лучше, чем в адмиральской. Я не отказал себе в удовольствии подольше задержать на нем вдетый в петлицу объектив видеокристаллофона. Хороший получится кадр.

В каюте, когда за нами закрылась массивная герметичная дверь, Заря вдруг расслабилась и опустилась на диван чисто по-человечески. Я подумал, что момент посадки и ей дался нелегко.

Сам же я, наоборот, успокоился. Теперь мы дома. Правда, удивляло внезапное появление Маркина. Я обратился к нему просто для того, чтобы тот сообщил, кому надо — Ростокину следует верить. А вот каким чудом сам он оказался на борту лайнера, если путь от Земли сюда занимает в лучшем случае месяц? Мне отчего-то не пришла в голову простая мысль, что адмирал к моменту получения информации о вторжении пришельцев мог по своим служебным делам находиться не на Земле, а гораздо ближе.

Пока я обходил все помещения каюты, Заря не отставала ни на шаг. Мне стало совсем весело.

— Да успокойся ты. Куда я теперь денусь?.. — спросил я с несколько издевательской усмешкой, словно действительно был мужем ревнивой жены, которая боится, как бы ее супруг не закрутил романчик с пассажиркой посимпатичнее.

«А такие здесь наверняка есть», — подумал я. — Ты лучше переодевайся в свое то самое платье, и пойдем изучать обстановку…

— Никуда ты отсюда не пойдешь, — отрезала Заря, подтверждая аналогию. — Мы выйдем вместе, и только один раз, когда отправимся занимать ходовую рубку…

— Не знаю, как у нас получится. Не можем же мы действительно сидеть в каюте весь месяц? Наверняка это вызовет подозрения. Разве нет?

К исходу второго часа дискуссии Заря наконец согласилась, что действительно пойти поужинать в один из ресторанов можно, а заодно осмотреться на местности, оценить обстановку.

— Только ты переоденься, — снова пришлось ей напомнить. — Здесь в рабочем в рестораны не ходят, не Антарес, чай… Мне бы тоже смокинг неплохо надеть или, к примеру, фрачную пару… Заказать, что ли? — задумчиво спросил я.

Заря открыла свою сумку, и мне почудилось, что внутренний объем ее значительно превосходит внешние размеры. Там свободно умещалось и вечернее платье, и иные детали туалета, и, похоже, многое другое тоже. Снаружи же казалось, что кроме обычных женских пустяков туда ничего не всунешь.

«Это до каких же пределов они в своих науках дошли, если девчонки с четырехмерными сумочками прогуливаются…» — подумал я и деликатно отвернулся, потому что Заря начала переодеваться тут же, не смущаясь моим присутствием. То ли у них обычаи такие, то ли по-прежнему из поля зрения выпускать меня не рисковала.

Я отошел к пульту сервисной автоматики, прикидывая, нельзя ли как-нибудь незаметно связаться с Маркиным. Нашел формулу вызова пассажирской службы, но, услышав за спиной шорох, обернулся. Заря стояла рядом, и взгляд ее был весьма подозрительным.

— Что ты делаешь?

— Смотрю, что у них за фонотека, на классику потянуло… — и нажал клавишу музыкального каталога. — Вот. Кшиштоф Пендерецкий. ХХ век. Очень оригинальный композитор…

В каюте загремели первые такты старинной симфонии. И за ее звуками ни я, ни Заря не услышали, как тихо открылась вроде бы надежно запертая входная дверь и в каюту боком скользнул высокий молодой итальянец в фиолетовом космофлотском кителе. Неизвестно, что он подумал, увидев весьма прелестную, притом еще и полуобнаженную девушку, но на мгновение явно растерялся, и заготовленная заранее фраза «Прошу поднять руки и оставаться на местах!» прозвучала совсем не так, как должна была прозвучать. Я успел заметить, что рука его с тяжелым парализатором качнулась, будто не зная, на кого из нас двоих направить ствол, а Заря уже стремительно метнулась к сумке, и ярко-зеленая молния пересекла каюту, отбросив парня к стене. Китель на его груди вспыхнул. Следующим выстрелом Заря наверняка убила бы меня, но я — вот уж не думал, что подобные навыки так быстро войдут в привычку, — падая, швырнул в инопланетянку подвернувшийся под руку золоченый ампирный стул, который, как городошная бита, снес со стола сумку Зари, а рикошетом задел и девушку. Это меня и спасло. Раскаленный плазменный заряд пронесся над головой, а сам я, перекатившись через голову и чудом не сломав при этом шею, вылетел в коридор.

Следующий выстрел выжег извилистую пузырящуюся борозду на кремовой переборке.

Чья-то рука схватила меня за ворот и втянула в дверь напротив. Я поднялся, машинально отряхивая брюки на коленях. Акробатический трюк даром не прошел, боль отдавала в поясницу и плечо.

Передо мной стоял Маркин. Щека у него подергивалась нервным тиком. Не помню, был ли он у него раньше.