Андреевское братство

Острый эмоциональный отклик вызвала вполне, на мой взгляд, невинная фраза: «Точно так же, иначе как спекуляцией, нельзя назвать утверждение, что поражение России в Русско-японской войне вызвало бы решающий поворот во всей мировой политике как минимум первой трети XX века. Несопоставимость экономических потенциалов этих стран и огромное военно-стратегическое преимущество России выводят данную гипотезу за пределы рассматриваемых нами реальных альтернатив. В то же время…»

Короче, пролистав с вниманием всю книгу, я убедился лишь в том, что Андрей принадлежал к достаточно мощному и влиятельному клану противников старого философа, причем отрицал он, как следовало из пометок, не столько теоретические построения, как использованные для их доказательств примеры.

Если бы я был специалистом-историком, то, возможно, смог бы понять позицию Новикова глубже, но не более того.

Но даже если Фолсом в каких-то своих предположениях не прав и из известных фактов можно сделать иные выводы, что это меняет в принципе?

Нам тогда что-то помешало продолжить эту тему, но в память она запала.

Сейчас же вдруг, на фоне только что просмотренной книги, мне показалось, что я начинаю понимать ход его мысли.

Пожалуй, тема для очередной застольной беседы определилась. Надо только еще кое-какие моменты освежить в памяти, чтобы разговор получился равноправный, а то все у нас с ним как в «Диалогах» Платона выходит — вроде все правильно говоришь, а в дураках остаешься.

Продолжающееся снаружи буйство стихии меня довольно долго как бы и не волновало. Нормальный муссонный заряд, сколько уже их было на нашем пути. Корпус яхты абсолютно герметичен, волнение умеренное, автомат бдит, сохраняя наивыгоднейшее положение парусов относительно ветра…

Как вдруг, взглянув в лобовое окно, я понял — что-то ощутимо изменилось.

Буйный ливень сменился монотонным медленным дождем. По стеклу уже не струились потоки воды, на них оседала скорее туманная морось. И стало заметно прохладнее, температура за какой-то час упала градусов на десять. Странно. Мы сейчас находились в точке с координатами примерно 15 южной широты и 175 восточной долготы, а для этих мест обычен несколько другой климатический режим.

Надо бы проверить, что подобный эксцесс может значить и какие еще дальнейшие катаклизмы нас могут подстерегать? Я запросил метеопрогноз. Компьютер померцал экраном и выдал сигнал: «С метеоспутником нет связи», встревоживший меня уже всерьез. Решив уточнить свое место, получил аналогичный ответ. Это уже нечто запредельное. Глобальная навигационная сеть держит под контролем каждый плавающий и летающий объект, отслеживая их взаимное расположение и перемещение, что и позволяет бортовому компьютеру в любых условиях прокладывать безопасный курс. А как же теперь? Допустить, что вышла из строя сверхнадежная система, без сбоев функционирующая не одно десятилетие, многократно продублированная, я не мог.

Значит, поломка в нашем автоштурвале, скорее всего — просто в антенных контурах.

Положение осложнялось тем, что мы уже покинули пустынные просторы северной части океана и вошли в район так романтизированных Джеком Лондоном Южных морей. Справа и слева — россыпи островов и атоллов: Самоа, Фиджи, Кука и тому подобное. И движение здесь куда напряженнее и беспорядочнее, чем на трансокеанических маршрутах.

Плохо разбираясь в незнакомой автоматике, я все же знал свои штурманские обязанности. И сообразил, что раз нет связи, причем неизвестно, как давно она прервалась, надо немедленно переходить на древнюю систему автономного управления. Кто знает, может, в ближайшие минуты мы окажемся на пути гигантского сухогруза или крупного катамарана, тонн так тысяч на пятьдесят, которые разнесут «Призрак» в щепки, даже не ощутив этого. Ведь перестав подавать сигнал на следящий спутник, мы как бы и не существуем для штурманов всех прочих кораблей…

После компьютерной картинки на планшете, где виден любой плавающий в радиусе сотни миль предмет с указанием его координат, направления и скорости движения, экран локатора, захватывающего лишь зону прямой оптической видимости, выглядел до крайности убого. Но даже и он, в случае чего, поможет вовремя заметить опасность. Только теперь уже зевать не рекомендуется. И я впервые представил себе, почему в прежние времена ходовые вахты никак не относились к разряду приятных развлечений.

Следующие полтора часа я так и просидел, не сводя глаз с экрана, только раз отлучившись в кают-компанию за очередной чашкой чая, хотя разумом понимал, что 15-мильный радиус обзора дает мне как минимум четверть часа, даже если встречное судно будет идти лоб в лоб тридцатиузловой скоростью. И меня на самом деле нервировала не проблематичная опасность столкновения с судном или рифом, а именно нештатность ситуации.

Однако ночь подошла к концу, и ничего не случилось. Скоро окончательно рассветет, можно будет разбудить Новикова и со спокойной душой сложить с себя ответственность.