Андреевское братство

Одна деталь меня прямо убила. Это тоже к вопросу об исторической роли Русско-японской войны. Я просмотрел персоналии всех причастных к ключевым событиям ХХ века лиц и, знаешь, что нашел? Один из офицеров с броненосца «Цесаревич» после победы получил отпуск, поехал к родственникам в Тифлис. А там стал свидетелем знаменитой большевистской экспроприации банка и как человек решительный, тем более – артиллерист, тут же открыл беглый огонь из пистолета и убил наповал троих налетчиков, в том числе неких Джугашвили и Тер-Петросяна… – сообщив это, Андрей посмотрел на меня, будто ожидая реакции.

– Убил? Ну и что?

– Вот! – выразительно вздохнул Новиков, и по лицу его скользнула тень искренней печали. – Забыты великие имена! А вы бы должны тому лейтенанту флота памятники на каждой площади поставить. Потому как если предположить, что все вожди нашего октябрьского, вашего январского переворотов просто крысы – умные, хитрые, беспощадные и коллективно разумные, то Иосиф Виссарионович Джугашвили – крысиный волк! Всех друзей и коллег сожрал и такую развеселую жизнь в эсэсэрии устроил, что ты! Ну а без него, у вас то есть, все пошло тихо-мирно, почти гуманно. Поиройствовали, как Салтыков-Щедрин выражался, но в меру. И нэп троцкистско-бухаринский постепенно выродился в вегетарьянский, вполне меньшевистский социал-капитализм. Повезло вам, короче…

И опять мне захотелось подробностей, уж больно интригующе и увлекательно звучали мельком упоминавшиеся им факты парареальностей, но и то, что он продолжал рассказывать, было не менее интересно.

Андрей поведал, как странствовали они с Ириной по миру, изучив попутно нашу интеллектронику, которая, по его мнению, на несколько порядков превосходит имевшуюся в его предыдущей жизни. С помощью эвристических транспьютеров Ирина (а она, оказывается, по профессии социоисторик) постепенно выстроила оригинальную схему наших параллельно-перпендикулярных реальностей. А затем и пришла к выводу о неизбежном и близком схлопывании нашей, для меня пока что родной и единственной…

Глава 5

Мои воспоминания, удивительно отчетливые и яркие, возможно, обостренные пережитым стрессом, прервал скрип лестницы. Я настолько уже привык оценивать каждое изменение окружающей меня обстановки только с точки зрения содержащейся в нем опасности, что дернулся рукой к лежащему под подушкой верному «штейеру».

Хотя и глупо это, конечно. На грани психоза. Если что-то угрожает мне и в этом доме, то не поможет никакой пистолет.

Дверь приоткрылась, на пол упало пятно света, с электрическим фонарем в руке вошла Алла, одетая лишь в теплую ночную рубашку до пят. Такой фасончик она раньше не носила, значит, здесь нашла. Сообразно эпохе и климату.

– Не спишь? – спросила она, присаживаясь на край моей постели.

– Нет, как видишь. Поспал немного, и вот – бессонница…

– Анализируешь и прогнозируешь? – она легла, подвинулась к стенке, поджав ноги, жестом предложила устраиваться рядом. Такая вот она всегда. Опять я не могу понять, с какой целью она сейчас ко мне явилась. По-дружески поговорить о происшедшем или совсем наоборот?

Я погасил фонарь и попытался проникнуть ладонью в вырез ее рубашки.

– Убери, – спокойно сказала Алла. – Мне надо, чтобы ты сохранял здравомыслие. И даже немного разозлился. Хотя бы и на меня. А там посмотрим. Наш друг Андрей действительно сказал правду? – вот только сейчас она спросила то, что любая другая женщина на ее месте – в первую же минуту, как мы остались наедине. А то и еще раньше.

– Насчет того, что накормит нас хорошим ужином? – уточнил я.

– Не старайся казаться остроумнее, чем ты есть, – голосом судебного исполнителя, пришедшего описывать имущество, ответила Алла. – Мы действительно в 1924 году? Такое каким-то образом возможно?

– Думаю, не более невозможно, чем все, что вы проделали со своими друзьями, воскрешая Артура.

– Веселая у нас складывается жизнь. Помнишь, я говорила на прощание, что лучше бы ты оставался на Земле? Предчувствия у меня были нехорошие. Не улети ты тогда, и ничего последующего скорее всего не случилось бы. Я была готова бросить группу Ивара, не слишком мне импонировали его завихрения насчет «общего дела» и грядущего воскрешения всех покойников, а там, глядишь, вышла бы за тебя наконец замуж, стала куда более осмотрительной и положительной женщиной. На остров бы точно не поехала…

– Ты это всерьез – насчет замуж? – До текущей секунды она даже косвенно не намекала на возможность такого финала наших отношений.

– Абсолютно.

– Что же раньше не дала понять? Скорее всего уж это меня бы удержало.

– А зачем? Сам должен был просить и добиваться. Раз тебя устраивала всегдашняя необязательность и необременительность связи, ну и слава богу. Мне тоже не слишком нужно каждую ночь, в дело и не в дело, в одной постели с мужиком спать. Чтобы он сопел, толкался и так далее…

Вот вам великолепный пример ее логики и психологии. Но я привычный.