Читаем Андрей Белый полностью

В памяти его Ася озарена «весны сиянием»:

Теплом из сердца вырастая,Тобой, как солнцем облечен,Тобою солнечно блистая,В Тебе, перед Тобою — он.

В августе 1916 с Асей в Дорнахе:

Последний, верный, вечный друг,Не осуди мое молчанье:В нем — грусть; стыдливый в нем испуг,Любви невыразимой знанье.

И вот он снова в России: русские сосны, поля, крыши хат, — и над всем неугасаемым блеском сияет она:

В давнем — грядущие встречи,В будущем — давность мечты:Неизреченные речи,Неизъяснимая — Ты!

Проходит два года: еще светлее ее образ, еще нежнее ее далекий зов:

Слышу вновь Твой голос голубой,До Тебя душой не достигая:Как светло, как хорошо с Тобой,Ласковая, милая, благая.

И последние стихи:

Мой вешний свет,Мой светлый цвет,Я полн Тобой,Тобой — Судьбой.

В этих звуках и ритмах— легкость и прозрачность бесплотных теней. Вспоминаются стихи Тютчева:

Блаженной тенью, тенью елисейскойОна уснула в добрый час…

Такой «елисейской тенью» сиял Белому образ Аси в страшные годы военного коммунизма.

Другим «живым местом» в сборнике являются стихи о России. Еще в Дорнахе, перед возвращением в Москву, Белый писал вдохновенные стихи о грядущем воскресении родины:

Страна моя, страна моя родная!Я — твой, я — твой!Прими меня, рыдая… и не зная,Покрой сырой травой.Пусть мы в ночи! Пусть — ночи.бездорожий…Пусть — сон и сон!В покое зорь и предрассветной дрожиЗа ночью — Он!Эти стихи перекликаются с прославленными строками Блока:Пусть ночь! Домчимся. Озарим кострамиСтепную даль…

Вернувшись на родину, поэт благословляет революцию, как вечно горящую Неопалимую Купину:

<p>Декабрь 1916 года</p>Светясь, виясь, в морозный морок тая,Бросает в небо пламена,Тысячецветным светом излитаяСвятая Купина.Встань, возликуй, восторжествуй, Россия!Грянь, как в набат —Народная, свободная стихия —Из града в град!

И через два года, после страшных испытаний холодом и мраком, он продолжает верить в мистический смысл великой русской революции. Ему кажется, что его юношеские предчувствия о нисхождении в мир жены, облеченной в солнце, близки к осуществлению. России посвящено великолепное, торжественное стихотворение:

<p>Младенцу</p>Играй, безумное дитя,Блистай летающей стихией:Вольнолюбивым светом «Я»,Явись, осуществись — Россия.Ждем: гробовая пеленаПадет мелькающими мглами:Уже Небесная ЖенаНежней звездеет глубинами, —И, оперяясь из весны,В лазури льются иерархии:Из легких крылий ликЖены Смеется радостной России.(1918 г., март, Москва)

«Звезда самосознания» Белого утопает в астралах тумана антропософии, лучи ее разложены по правилам «духовной науки» и описаны в схемах и выкладках потусторонней математики. Только изредка выплывает она из теософской мглы, вспыхивая чистым, хрустальным, поэтическим светом.

Сборник «Стихи о России» заключает в себе стихотворения, выбранные из «Пепла» и «Звезды». Многие из них значительно переработаны. К ним автор присоединил одно из лучших своих обращений к родине, написанное в августе 1917 года. Оно пылает раскаленным, расплавленным металлом; в нем — огненное вдохновение самосжигающегося хлыста: из дыма, искр и языков пламени вылетают исступленные заклинания:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии