Андрей Боголюбский. Русь истекает кровью

Захватив Ярославль, великий князь развернул войска в направлении Суздаля. Однако перед ним высились еще две крепости: Ростов и Переяславль-Залесский. Было ясно, что они будут сопротивляться так же упорно, до последнего; можно было ожидать появления войска самого князя Юрия Долгорукого. Между тем силы Изяслава были истощены яростной обороной городов. К тому же время истекало, наступала весна, распутица. Вот-вот должны были вскрыться реки. Ко всему прочему с конями случилась какая-то напасть, «похромаша кони у них». И вот 27 марта князья принимают решение возвращаться. Узнав об этом, ушли в свои пределы и черниговские войска.

Войско Изяслава везло с собой огромные обозы с захваченным в походе добром, в том числе множество пленных. В один только Новгород, по свидетельству летописца, было приведено 7 тысяч «голов» (русов уже считали по «головам»!..). Но толпы пленников и обозы с награбленным имуществом создавали лишь видимость победы. Изяслав Мстиславич не достиг ни одной из поставленных целей: он не разгромил войска Юрия, оно полностью сохранилось; не был подорван экономический потенциал Суздальского княжества, так как главные житницы находились не на Волге, а в центре края; Юрий не признал себя побежденным и не смирился с Изяславом. Это понимали все на Руси, но особенно черниговские князья, которые готовы были вновь отложиться от Киева и примкнуть к Юрию Долгорукому.

Нашествие киевского князя Изяслава и связанное с ним страшное разорение Суздальского края в 1149 году оставило глубокий след в сознании его жителей. Оно аукнулось ровно через двадцать лет, в 1169 году, разграблением Киева войсками Андрея Боголюбского.

Когда весть об уходе Изяслава дошла до Суздаля, к Юрию Долгорукому пришел Андрей.

– Отец! – с порога начал он. – Надо немедленно ударить по Киеву. Это самый подходящий момент!

Юрий смотрел на сына с радостным изумлением. Он уже не раз убеждался в том, как Андрей умеет мыслить глубоко, по-государственному, как верно определяет военную обстановку, проявляя исключительное чутье и принимая единственно правильное решение. Вот и сейчас у него, Юрия, в голове только рождаются какие-то неопределенные мысли относительно ответных шагов против киевского князя, он только прикидывает различные направления действия войск, рассматривает время выступления; ему порой кажется, что нужно напасть внезапно, сейчас же, но потом склоняется к мысли, что следует в поход пойти осенью или даже зимой. И за каждое решение было много доводов и еще больше предположений. Но является Андрей с готовым и обоснованным решением: ударить по Изяславу немедленно!

– Почему именно сейчас? – спросил он.

– Войска Изяслава потрепаны и издерганы отчаянным сопротивлением городов, развращены грабежами да насилием на Суздальской земле и на предстоящую битву с нами пойдут неохотно, с опаской. Это раз. Далее, население Киева тяжело переживает поражение и большие потери, значит, может отказать в поддержке великому князю. И, наконец, немногие князья согласятся пойти на войну с нами после такой неудачи Изяслава. Так что самое время выступать!

– Но, может, сначала попытаемся убедиться, так ли все это на самом деле? А что, если послать в столицу соглядатаев, проведать про настроение жителей и воинов…

– Мы потеряем время. Изяслав оправится, даст войску отдохнуть, многое забудется, и народ киевский переменит настроение. Осенью будет поздно, отец!

И Юрий послушался сына. 24 июля 1149 года, в день памяти святых и благоверных князей Бориса и Глеба, Юрий Долгорукий выступил в поход. Вместе с ним пошли со своими полками его сыновья – Ростислав, вернувшийся от Изяслава и покаявшийся перед отцом, Андрей, Борис и Глеб. К нему тотчас присоединились черниговские князья Святослав Всеволодович и Святослав Ольгович. «То нам ворог всим Изяслав, – говорил Святослав Ольгович, – брата нашего убил». Гибель Игоря оставалась для него незаживающей раной.

Войска вышли в степь. Андрей узкими раскосыми глазами оглядывал окрестности, широким приплюснутым носом вдыхал чуждые запахи, и ему все больше и больше не нравилась бескрайняя, однообразная равнина. То ли Суздальская земля с ее лесами, населенными многочисленными зверями и птицами, с уютными лугами и широкими пашнями! А тут, куда ни глянь, – одна трава, редкий кустарник да одинокие деревья. Скукота и уныние…

Он заметил, что его отец, наоборот, при виде степных просторов приободрился, у него даже настроение повысилось – он улыбался и шутил. Оно и понятно, родился здесь, в этих краях, здесь прошли его детство и юность, он вернулся на родину!

Возле Переяславля, на реке Трубеж, суздальцев и черниговцев ждало войско Изяслава. Изяслав перед походом обратился к жителям Киева за помощью. Однако вече не поддержало его, заявив: «Мирися, княже, мы не идем». Другие князья также остались в стороне. Прав оказался Андрей, предугадав настроение киевлян и русских князей. Рядом с Изяславом встали только его родственники.