Андрей Чикатило. Ростовское чудовище

Вот, значит, какая работа досталась Андрею Чикатило и позволила ему колесить по всему Советскому Союзу, оставляя за собой кровавый след.

Глава 4

Собственно говоря, это нельзя было назвать домом – скорее маленькая саманная хатка, полуразвалившаяся, окруженная забором из прогнивших и расшатанных досок. Давным-давно необитаемая, слегка покосившаяся, она стояла среди деревьев на берегу речки Грушевки, на окраине Шахт, и стала излюбленным местом игр живших поблизости детей; они приходили сюда играть в войну, стащив у родителей пилотки и выстрогав оружие из веток. Разумеется, храбрые красноармейцы всегда побеждали.

Жители немногочисленных соседних домов говорили поначалу, что жалко, чтобы хата стояла пустая, когда столько семей в городе ютятся в тесных комнатах. Но, когда летом 1978 года некто решился завладеть хибаркой, они отнеслись к нему с недоверием, словно боялись, что тот нарушит их покой. На самом деле, как вскоре выяснилось, новоприбывший, высокий седой человек с лицом «типичного дегенерата с газетной карикатуры», если воспользоваться выражением одного из корреспондентов «Литературной газеты», вовсе не думал там поселиться, а просто хотел иметь «дачу», чтобы время от времени приводить туда женщин. В общем, что-то вроде холостяцкой квартирки.

В течение всего лета и осени он часто появлялся здесь, всегда в сопровождении женщин или девушек. Но предполагаемые любовные игры никогда не затягивались. И гостьи уходили развеселившимися или разъяренными. Иногда они задерживались чуть подольше, и тогда выходили пьяными.

Один из местных жителей, назовем его Дворниковым, старший мастер на заводе и член народной дружины, стал присматриваться к этому типу и разузнавать о нем. И выяснил, что незнакомец занимает хату на вполне законных основаниях и, понятно, имеет право приводить туда кого захочет. В конце концов, это его дело.

Этого разъяснения, конечно, было мало для того, чтобы соседи перестали интересоваться редкими появлениями нового хозяина хаты и его подруг. Просто когда наступила зима и дни укоротились, труднее стало разглядеть девушек, которых он приводил.

– Смотри-ка, – однажды вечером сказал жене Дворников, – он вернулся. Свет горит.

Она мельком взглянула в окно. В самом деле, окно хаты светилось, и, несмотря на расстояние, она различила двигавшуюся за окном тень. Но у женщины было слишком много дел, и она вскоре забыла о незнакомце. Это было в пятницу, 22 декабря…

А в воскресенье, 24-го, на берегу Грушевки был обнаружен труп маленькой девочки. Вызвали милицию. На место выехала оперативная бригада отдела по расследованию преступлений.

* * *

Вскоре было установлено имя жертвы – девятилетнюю девочку звали Лена Закотина. За два дня до того родители заявили о ее исчезновении. Она не вернулась домой из школы.

Маленькая Лена была изнасилована и зверски убита ударами ножа. Судебно-медицинский эксперт установил, что смерть наступила не более 48 часов назад.

Следствие прежде всего заинтересовалось сексуальными маньяками и обитателями местных психиатрических клиник. Кто же еще мог совершить подобное преступление?

Того же мнения придерживался и следователь, назначенный прокуратурой. По советским законам, следственные отделы милиции имели право в одиночку заниматься только теми преступлениями, которые вызвали легкие телесные повреждения (менее десяти дней нетрудоспособности), тогда они сами расследовали дело и непосредственно передавали обвиняемого суду. Выполняя указания следователя, оперативная бригада внимательно изучила прошлое всех душевнобольных, проживавших в городе.

Тем не менее вскоре появилась другая версия. 22 декабря, под вечер, одна женщина обратила внимание на поведение мужчины, который явно старался уговорить девочку-школьницу пойти с ним. Человек этот произвел на нее очень неприятное впечатление: приглушенный голос, бегающие глаза, высокий, худой, на вид лет сорока. Длинный нос, оседланный очками, рот словно стянут к отсутствующему подбородку. Он ушел, и девочка нерешительно последовала за ним.

Другие свидетели добровольно явились дать показания в отдел уголовных расследований Управления внутренних дел города Шахты.

– Да, товарищ следователь, в тот вечер в хате действительно горел свет.

– Вы уверены, гражданин, что это было именно двадцать второго?

– Еще как уверен! В пятницу. Я прекрасно помню. Впрочем, я сказал об этом жене, она может подтвердить.

Для очистки совести офицер милиции послал участкового в развалюху у реки. Тот обошел кругом забора, заглянул внутрь. Дом был заперт, все на вид было спокойно. Он уже собирался уйти, как вдруг заметил на земле между домом и рекой подозрительные темные пятна…