Андрей Чохов<br />(около 1545-1629)

Лишь одно из орудий Кашпира Ганусова дошло до наших дней. Но когда-то его мортиры и пушки стояли во многих городах Московского государства. В конце XVII в., т. е. почти через полтораста лет после отливки, в одном Смоленске их было пять. Опись московского наряда, относящаяся к началу XVIII в., упоминает о восьми орудиях Кашпира, три из них датированы 1566 г.

Когда Кашпир Ганусов начал работать в Москве, мы не знаем. Первые упоминания о нем относятся к 1554 г. Примерно в это время в ученики к нему и поступил Андрей Чохов, которому тогда было десять-двенадцать лет.

В сентябре 1554 г. Кашпир Ганусов закончил отливку колоссального орудия, которое неоднократно упоминается в старых описях. Вот одно из таких упоминаний: «Пушка Кашпира ядро каменное весом 20 пуд (=320 кг), длина пушке 6 аршин 5 вершков (=448 см), в устье с тылом 2 аршина без чети, а опроче тыла в устье аршин без чети, весу в ней 1200 пуд (= 19 300 кг). На ней от запалу… подпись «Божиею милостию велением благочестивого царя и великого князя Иоанна Васильевича Владимирского, Московского, Новгородского, Казанского, Псковского, Смоленского, Тверского и всеа России государя самодержца сделана сия пушка в царствующем граде Москве в лето 7063 году месяца сентября в… день, делал Кашпир Ганусов». На ней же позади запалу к устью гнезда сквозная, в ней для стрельбы под запалом коморка»[11].

Как явствует из описи, калибр орудия «опроче тыла в устье») — около 53 см. В длине ствола укладывалось немногим больше восьми калибров. Значит, «Кашпирова пушка» — вовсе не пушка, а мортира, или, как тогда говорили, «верховая пушка».

Отливка такого колоссального орудия по тем временам была делом далеко не обычным— не только в Московском государстве, но и за его пределами. Работали над ним Кашпир Ганусов и его ученики не менее полутора лет. Андрей Чохов, если он тогда уже работал у Кашпира, мог многому научиться за эти месяцы.

После отливки «Кашпирову пушку» с великими трудностями перевезли в Китай-город к Кремлевской стене и установили здесь на большой площади, которая тогда называлась «Пожаром», а впоследствии — во второй половине XVII столетия — получила название «Красной». Это было самое красивое место Москвы. Высоко над площадью возвышались башни Кремля. На левой из них, Фроловской (ныне Спасской), издавна находились часы с курантами — главные часы государства. Неподалеку от башни в 1553–1554 гг. замечательные зодчие Барма и Посник Яковлев воздвигли Покровский собор — храм Василия Блаженного — замечательный памятник в честь Казанской победы.

«Кашпирову пушку» установили напротив храма — около Никольских ворот Кремля. Колоссальное орудие и величественный храм своей красотой и необыкновенными размерами утверждали силу и мощь Русского государства.

Год спустя, в 1555 г., уже около самого храма поставили другую большую мортиру, которую источники описывают следующим образом: «Пушка Павлин ядро каменное весом 15 пуд (=240 кг), длина пушке 6 аршин 3 вершка, от запалу длина пол 6 аршина 3 вершка, весом 1020 пуд (= 16 626 кг)»[12]. Орудие отлил московский мастер Степан Петров, искусный и талантливый литец, которого также надо признать одним из учителей Андрея Чохова.

Задачей больших орудий, установленных на Красной площади, была защита москворецких переправ и ближайших подступов к ним. Временами пушки устанавливали на «станки» и везли в поход. В 1563 г. «Кашпирова пушка», «Павлин» и большие орудия «Орел» и «Медведь» участвовали в осаде Полоцка. Источники рассказывают, что артиллерия — «весь наряд стенной и верхней» — была поставлена вблизи городских ворот, а также под крепостными стенами — «и во многих местах вкруг города стены пробили, и ворота выбили, и людей… побили»[13]. Очевидец рассказывает, что при стрельбе из «Кашпировой» и «Степановой» пушек дрожала земля: «…ядра у больших пушек по двадцати пуд, а у иных пушек немного полегче».

Сохранились сведения и о других орудиях Кашпира Ганусова.

Большая 150-пудовая пищаль «Гладкая» «кашпирова литья» участвовала в 1632 г. в походе воеводы Михаила Борисовича Шеина под Смоленск[14].

В самом Смоленске в течение многих лет стояла 185-пудовая пищаль «Острая Панна». Орудие было причудливо изукрашено: у дула вылиты «две ехидны человекообразны до пояса, а от пояса — хоботы змеиные»[15].

В Московском Кремле еще в начале XVIII в. стояли, уже упоминавшаяся 117-пудовая пищаль, отлитая Кашпиром Ганусовым в 1565 г., а также восемь пушек поменьше — весом от 36 до 52 пудов. Для пяти из них опись указывает: «пушка из Нарвы 1704 году»[16], что свидетельствует об их участии в сражениях Северной войны.

Все эти орудия были изготовлены на московском Пушечном дворе — крупнейшем ремесленно-промышленном предприятии Московского государства. Здесь впервые восторжествовали новые принципы организации труда. Отсюда основанная на наемном труде мануфактура стала расшатывать устои феодального общества.

На Пушечном дворе прошла вся сознательная жизнь Андрея Чохова.