Андрей Десницкий. Статьи о Библии (СИ)

Впрочем, сегодня интерес к Септуагинте возрастает и на Западе. Она— не просто памятник древности, но и ценный источник, из которого мы узнаем об истории библейских текстов и о разных их толкованиях. Септуагинта несколько объемнее Масоретского текста (она включает книги, которые называют неканоническими или второканоническими). К тому же греческий текст книги Есфирь примерно на четверть длиннее еврейского; кстати, в еврейском варианте Есфирь— единственная книга Библии, где отсутствует слово «Бог».

Немало различий мы найдем и на уровне истолкования. Самый известный пример— пророчество Исайи (Ис. 7, 14): «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил». Там, где мы видим слово «Дева», в еврейском тексте стоит слово (альма), обозначающее просто молодую женщину, обычно незамужнюю. Но переводчики Септуагинты употребили здесь слово (партенос), «дева», и потому евангелист Матфей смог ссылаться на это пророчество, говоря о девственном рождении Христа (Ис. 1, 23).

Древнее предание гласит, что переводчику, который поставил в текст это слово по внушению Святого Духа, было обещано, что он не умрет, пока не увидит своими глазами, как сбудется это пророчество, и что именно он и был старцем Симеоном, принявшим на руки младенца Иисуса (Лк. 2, 25 и далее). Современный человек может скептически относиться к этому преданию, но несомненно, что еще задолго до написания Нового Завета слова пророка Исайи понимались как весть о грядущем чудесном рождении необыкновенного младенца.

Новозаветные разночтения

Новому Завету повезло больше, чем Ветхому. Он писался в ту эпоху, когда книги довольно быстро и широко расходились по всей Римской империи, а потому нам сравнительно легко проследить его раннюю историю. Но и он не свободен от рукописных разночтений. Самое существенное мы встречаем в конце Евангелия от Марка. Многие древние рукописи внезапно обрываются на 8–м стихе 16–й главы: «…(жены–мироносицы) никому ничего не сказали, потому что боялись». В других содержится краткая концовка: «…но возвестили вскоре все им объявленное тем, кто был с Петром. После чего и Сам Иисус от востока и до запада распространил через них священную и нетленную проповедь вечного спасения. Аминь».

Возможно, рукопись самого апостола Марка действительно оборвалась на середине фразы (рукописи, к сожалению, не только горят, но и тонут, и просто теряются, особенно их последние листы), а его друзья или ученики дописали за него заключительные фразы. И в этом нет ничего ни странного, ни скандального. Ведь Библия стала Библией не потому, что ее написали лично апостолы, а прежде всего потому, что ее признала своим Священным Писанием община верующих— Церковь, которая и донесла ее до нас.

Однако подавляющее большинство разночтений касается буквально одного–двух слов или их порядка. Часто речь идет об орфографических особенностях, особенно в именах собственных. Иногда всего одна буква меняет строй предложения. Например, если в первом Послании апостола Павла к Фессалоникийцам прочесть слово , то смысл будет таким: «(мы) были тихи среди вас, подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими». А если , то таким: «(мы) были среди вас как младенцы. И как кормилица нежно обходится с детьми своими…» Впрочем, как нетрудно убедиться, общий смысл от этого не меняется. В самом деле, все подобные разночтения, даже самые большие, не затрагивают суть христианской веры.

Наконец, расхождения возникают еще и между переводами, ведь всякий сложный текст может быть понят и переведен на другой язык не единственным способом. Но это уже отдельный разговор, к которому мы вернемся в следующем номере журнала.

Что такое «богодухновенность»?

Писали ли евангелисты под диктовку?

Когда христиан спрашивают, чем Библия отличается от всех других замечательных книг, написанных за долгие тысячелетия, они начинают говорить о чем–то не очень понятном: о богодухновенности, имея в виду,

что Библия— эта та книга, которая была написана по Божьему вдохновению.

Но что на самом деле означает это выражение? Откуда взялось само слово?