Андрей Десницкий. Статьи о Библии (СИ)

То есть на самом деле никаких «бывших с ним» не существовало, им просто неоткуда было взяться, а Христос ссылается здесь не на реальную историю, а на гипотетическую ситуацию: первосвященник, полагая, что с Давидом должен следовать целый отряд, дал разрешение воинам этого отряда есть священные хлебы при условии, что они ритуально чисты. Христос ссылается на это разрешение как на прецедент, потому что Ему важна в данном случае не фактическая точность рассказа Давида (ее как раз и не было), а сама позиция Ахимелеха: оказывается, в определенных ситуациях можно и даже нужно нарушать законы о ритуальной чистоте и святости.

Фундаменталисты видят в любом указании на подобные неточности текста подрыв авторитета Священного Писания. При этом они допускают возможную порчу текста в ходе его переписывания (так можно объяснить часть расхождений между библейскими книгами), но изначальный текст, по их мнению, был полностью свободен от ошибок, в том числе и в плане естественно–научных и исторических фактов. Следовательно, для наиболее последовательных фундаменталистов любые научные данные, противоречащие библейскому тексту, должны быть отвергнуты. Надо ли напоминать, что в свое время именно такие аргументы приводились против теории вращения Земли вокруг Солнца— ведь в Библии во многих местах ясно утверждается, что это Солнце вращается вокруг Земли!

Разумеется, такие аргументы нелепы. Люди того времени просто не знали того, что знаем мы, и описывали мир таким, каким они его видели. Кстати, мы до сих пор говорим: «солнце встало», — хотя прекрасно знаем, что на самом деле это повернулась земля. Но человек, который скажет утром: «я пришел к тебе с приветом, рассказать, что в данное время в результате вращения Земли солнечные лучи стали падать под острым углом на нашу местность», произведет очень странное впечатление. Куда проще сказать: «солнце встало».

Итак, Библия удивительным образом сочетает в себе Слово Божье и некое человеческое начало, и одно непредставимо в ней без другого. Богодухновенность— это удивительное проникновение Духа Божьего в плоть человеческой истории и культуры, и это взаимодействие не прекратилось, когда последняя точка была поставлена в последней библейской книге. Дух продолжает жить в Церкви, открываясь нам, в том числе и при чтении Писания, и таким образом мы сами включаемся в ту цепочку лиц, страниц и веков, в начале которой было Слово.

Правду ли говорит Библия?

«Библия противоречит современной науке, грамотный человек не может относиться к ней серьезно, этот сборник древних мифов давно устарел»— такие суждения можно нередко услышать сегодня. Впрочем, не только сегодня, ведь их повторяют вот уже больше ста лет… Насколько они справедливы?

Язык и образ

Прежде всего надо разобраться, что конкретно имеется в виду, когда говорят: «Библия противоречит данным науки». Данным науки противоречит очень многое— например, чудо, но оно на то и чудо, чтобы нарушать законы природы. А еще данным науки противоречит поэзия. Она привыкла говорить о любящем сердце, тогда как любой физиолог точно знает, что любовь есть результат биохимических реакций в коре головного мозга, и сердце тут совершенно ни при чем…

Поэтическая речь свойственна даже нашему повседневному общению. Так, мы прекрасно знаем, что Земля— шарообразная планета, которая вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца, но мы постоянно говорим о явлениях природы так, как будто земля есть плоскость, вокруг которой вращаются светила: солнце у нас восходит и прячется за горизонт, поднимается летом повыше и греет жарче, луна растет или идет на убыль и т. д. Нам удобнее описывать эти астрономические процессы именно так, как описывали их наши прадеды, не знакомые с системой Коперника. Впрочем, и для новых явлений мы тоже зачастую изобретаем упрощенный язык: электричество у нас бежит по проводам, бьет неосторожного электрика и т. д. Мы описываем множество разнообразных явлений как поведение некоего живого существа под именем «электричество», нам так удобнее. А уж как иногда разговаривают люди со своими автомобилями! Можно и впрямь подумать, будто они видят перед собой не механизм, а живое существо, обладающее сознанием, характером и привычками.