Андрей Десницкий. Статьи о Библии (СИ)

Но если Господь с нами, справедливо возразил Гедеон, почему же мы страдаем под натиском врагов? Ангел не стал ничего объяснять, просто ответил: «спаси Израиль от руки мадианитян; я посылаю тебя». Как мог поверить в такое молоденький паренек, ничем не выделявшийся из множества других? Но ангел убедил его с помощью самого понятного аргумента— чуда. Огонь, сошедший с неба, сжег мясо и хлеб, которыми Гедеон надумал угостить странного гостя, и так обычный обед превратился в жертвоприношение.

Гедеон поверил. Но начал он свой поход не с военных сборов, а с очищения собственного народа: он разрушил жертвенник языческому божеству Ваалу. Народ был ошеломлен и потребовал покарать юношу. Но его отец ответил: «если Ваал бог, то пусть сам вступится за разрушенный жертвенник». Людям нужен не идол, который нуждается в их защите, а подлинный Бог, Который силен их защитить.

И все–таки Гедеон медлил. Одно дело— разрушить жертвенник, с этим справится любой, и совсем другое— победить в битве. И тогда Гедеон попросил еще об одном чуде–доказательстве, и оно было ему дано. Он разложил на траве шерсть и попросил Бога явить ему Свою волю через росу: пусть в одно утро роса будет только на шерсти, а в следующее— только на траве. Так и вышло, и он стал собирать армию.

Но Господь предупредил его: «Народа с тобою слишком много, не могу Я предать мадианитян в руки их, чтобы не возгордился Израиль». Тех, кто был боязлив и не хотел идти на войну, надо было отпустить домой. Но и оставшихся было все же слишком много. Господь велел Гедеону вести свое войско к реке и там посмотреть, кто как будет пить: для битвы годились лишь те, кто лакал воду по–собачьи. Их оказалось всего триста человек, но и этого было достаточно. Господь хотел научить Свой народ: победу приносит не могучая армия, не хитрая дипломатия и не мастерская стратегия, а верность Господу, готовность полностью и безоговорочно исполнить Его волю.

Все войско разбилось на три отряда и ночью подошло к лагерю врагов с трех сторон. Каждый человек держал в одной руке трубу, а в другой— горящий светильник, спрятанный в горшке. По сигналу все разбили горшки и затрубили в трубы, и мадианитяне решили, что на них внезапно напало огромное войско, и во главе каждого отряда стоит трубач с факелом. Победа была не только полной, но и бескровной для израильтян— в начавшейся панике враги сами бежали, в суматохе убивая друг друга.

Авимелех и Иеффай: когда правитель неправ

Так Гедеон избавил израильский народ от врагов. Но когда после его смерти его сын Авимелех захотел стать царем, он действовал по–иному— перебил всех своих братьев, чтобы ни с кем не пришлось делить престол (а поскольку в те времена правители предпочитали иметь гарем, братьев было довольно много). И тогда о нем стали рассказывать притчу: «Пошли некогда дерева помазать над собою царя и сказали маслине: царствуй над нами. Маслина ответила: оставлю ли я масло, которым чествуют богов и людей? И сказали дерева смоковнице: иди ты, царствуй над нами. Смоковница ответила: оставлю ли я сладкий плод мой? И сказали дерева виноградной лозе: иди ты, царствуй над нами. Виноградная лоза ответила: оставлю ли я сок мой, который веселит богов и человеков? Наконец, сказали все дерева терновнику: иди ты, царствуй над нами. Терновник ответил: если вы по истине поставляете меня царем над собою, то идите, покойтесь под тенью моею; если же нет, то выйдет огонь из терновника и пожжет кедры Ливанские». Действительно, огромные пожары нередко начинались с неказистого тернового куста, который легко воспламенялся.

Власть в те времена сама по себе еще не внушала уважение, его надо было заслужить своими делами. Династия Гедеона не утвердилась: его сын Авимелех был убит в междоусобной войне.

Еще один судья, Иеффай, принес Господу опрометчивый обет: в случае победы над врагами принести Ему в жертву первое, что выйдет из ворот его дома. Аммонитяне были разгромлены, но каков же был ужас Иеффая, когда из ворот навстречу ему вышла единственная дочь— поздравить с победой! В отличие от истории с Авраамом, Господь Сам не требовал от него приносить такую жертву. Но Иеффай все же принес ее, с полного согласия самой дочери. Это были простые и, по нашим меркам, очень жестокие времена, но люди, не колеблясь, жертвовали самым дорогим и исполняли обещанное. Иеффай, разумеется, был неправ, когда давал необдуманный обет и вдвойне неправ, когда поспешил его любой ценой исполнить— но и его решимость тоже может внушить уважение.

Самсон: слабость силача