Андрей Кожухов

После печального перечня потерь и жертв перешли к более приятной теме; в кратких словах, но со свойственным ему энтузиазмом, Жорж рассказывал о быстрых успехах движения вообще, указывая на широкое брожение умов, развивавшееся решительно всюду. Его слова действовали, как звук трубы, призывающей к новой битве от покрытого трупами поля сражения, или как вид залитого солнцем пейзажа по выходе из катакомб. Жизнь со всеми ее бурными волнениями эгоистично вступила в свои права, и, несмотря на тяжелое впечатление от письма, они окончили чтение его бодрее, чем можно было ожидать.

- Да, я уверена, что скоро заварится каша! - воскликнула радостно Лена, хотя она была правоверной народницей и все, на что намекал Жорж, шло вразрез с ее программой.

Она встала и принялась ходить взад и вперед по комнате, чтобы расправить онемевшие члены. Затем взяла письмо, осторожно посушила его над лампой и зажгла спичку с очевидным намерением сжечь его.

- Подождите, - остановил ее Андрей быстрым движением.

- Почему? Разве вы не списали адресов?

- Списал, но мне хотелось бы сохранить письмо еще на время.

- Зачем? Чтобы оно попалось в чужие руки? - резко ответила девушка.

Андрей возразил, что такого рода предосторожности излишни в Швейцарии, но Лену трудно было убедить. Как большая часть женщин, принимающих участие в конспирациях, она строго исполняла все правила.

- Но, быть может, вы согласитесь на компромисс, - сказала она смягчаясь.

Оторвав первую половину письма, касавшуюся Андрея, она тщательно зачеркнула в ней несколько шифрованных мест.

- Ведь вы хотите эту часть, не правда ли? - спросила она.

- Хорошо, я согласен на сделку. Эта часть письма мне действительно всего интереснее, и я жертвую остальным, - сказал Андрей, в то время как Лена стала на колени перед камином и принялась сжигать оставшиеся страницы письма и бумагу, на которой они разбирали шифр. Успокоивши свою совесть, она села на прежнее место.

- Итак, вы уезжаете, Андрей! - задумчиво проговорила она.

Чувствовалась какая-то необычная теплота в звуке ее голоса и во взгляде ее честных и смелых голубых глаз, обращенных на товарища. Остающиеся не могут глядеть без волнения на человека, покидающего безопасное убежище, чтобы снова рисковать жизнью в стране царского произвола.

- Вы скоро едете? - спросила она.

- Да, - ответил Андрей. - Деньги и паспорт будут здесь, надеюсь, дня через три-четыре. Я успею собраться. Хотел бы я знать, открыто ли его имя? прибавил он внезапно.

- Чье имя? - спросила девушка, поднимая глаза.

- Как - чье? Бориса.

Тяжелая утрата не переставала мучить Андрея, несмотря на его внешнее спокойствие и бодрость.

- Не думаю, чтобы они могли так скоро узнать, - ответила она. - Борис никогда прежде не бывал в Дубравнике. К тому же Жорж упомянул бы о таком важном обстоятельстве.

- Дай бог, чтобы было по-вашему, - сказал Андрей. - Это бы значительно облегчило побег. Во всяком случае, я скоро узнаю обо всем.

Они стали говорить о делах. Лена, очевидно, была опытна в деле контрабандной переправы через русскую границу. Она дала несколько очень полезных советов Андрею, хотя тот и был старше ее на несколько лет.

- Когда вы попадете в водоворот, не забывайте нас, - сказала она со вздохом. - Пишите иногда мне или Василию. Я тоже хочу вернуться. Устройте это, если возможно.

- С удовольствием. Да, кстати, где же это Василий? Почему вы не привели его с собой?

- Его не было в ресторане. Я послала ему записку, прося, зайти сюда. Вероятно, его не было дома. Он, наверное, в опере; сегодня дают "Роберта"*, иначе он был бы давно здесь.

______________

* "Роберт" - опера "Роберт Дьявол" французского композитора Ж.Мейербера (1791-1864).

Лена опустила руку в карман и вынула старомодные тяжеловесные золотые часы. Она их очень любила, как подарок отца, генерала николаевских времен; часы были с ней в Сибири, и она привезла их с собой в изгнание. Для измерения времени они служили лишь изредка, а гораздо чаще спокойно лежали у закладчиков, когда ей или ее товарищам нужны были деньги. Все они были так близки друг с другом, что понятие частной собственности само собою исчезало между ними. Тот факт, что часы находились в руках их законной владелицы, указывал на сравнительное процветание маленькой эмигрантской группы в настоящую минуту.

- Однако как поздно, - сказала Лена. - Уже первый час, надо торопиться домой, чтобы завтра поспеть на урок.

- Мне тоже нужно рано встать, чтобы засесть за литературу, - сказал Андрей.

- Кстати, - заметила Лена, - вы должны передать кому-нибудь из наших свою работу, когда уедете.

- Непременно. Она как нельзя лучше подойдет Василию. С его скромными привычками он отлично проживет на восемьдесят франков в месяц.

- Конечно, проживет, - подхватила Лена с видимой досадой.

- Хватит даже на то, чтобы водить вас в концерты и оперу.

Лена покраснела, хотя давно должна была привыкнуть к подобного рода шуткам. Андрей вечно дразнил ее этим поклонником; но она легко краснела, как все блондинки.