Андрей Миронов и его женщины. …И мама

Прозвенел третий звонок, началось второе отделение. Я решил доиграть свою коварную роль до конца. Быстро выйдя на сцену, подошёл к микрофону. Для начала я произнёс несколько таких фраз, от которых Андрей, стоявший за кулисами, ещё более заволновался. Я сразу же обратил всё в шутку и сказал собравшимся в зале о своей большой любви и дружеском расположении к Андрею Миронову. Затем, объявив, что мы сейчас исполним с ним несколько песен, сел за рояль. И я, и Андрей были на подъёме. Он прекрасно спел две песни, а дальше пошло ещё лучше, с каждым номером он поднимался всё выше и выше. Вечер имел грандиозный успех, Андрей был в восторге»[44].

«Гул затих. Я вышел на подмостки…» Эти слова Пастернака можно отнести к выступлениям Миронова. Он выходил на сцену, к зрителям, выходил своей энергичной походкой, элегантно кланялся и начинал… Время останавливалось, зал погружался в феерию, в чудо, в настоящее шоу.

Миронов был прирождённым шоуменом. Какая у него была харизма! Как он умел «держать зал»! С каким трудом, чуть ли не со слезами всякий раз отпускали его зрители!

Кстати, именно концертная деятельность поможет Андрею заработать денег на «настоящую», заграничную машину, о которой он мечтал всё время, пока ездил на отечественных.

Мечта сбылась довольно поздно, уже в восьмидесятые. И сбылась благодаря Ларисе, ведь в то время мало было иметь достаточно денег для покупки, требовалось ещё и «обеспечить возможность». Андрей лежал в больнице – приходил в себя после довольно тяжёлой операции (ему удалили часто воспалявшиеся лимфоузлы) и хандрил. Он вообще тяжело переносил бездействие.

Это была не первая серьёзная проблема со здоровьем. В сентябре 1978 года во время гастролей Театра сатиры в Ташкенте у Андрея случилось небольшое, самостоятельно купировавшееся и не оставившее, к счастью, последствий, кровоизлияние в мозг. Правда, местные доктора диагностировали у Миронова серозный менингит. Лариса Голубкина, узнав о случившемся, тут же прилетела в Ташкент и месяц провела у постели мужа, выхаживая его. По мнению Голубкиной, болезнь Андрея вызвало переутомление.

Но вернёмся в восьмидесятые. В очередное своё посещение Лариса услышала от Андрея горькую фразу: «Что же я такой несчастный, у меня даже «мерседеса» нет».

Как страстно Андрей мечтал об иномарке, она знала и потому буквально на следующий день отправилась к начальнику Главторга Мосгорисполкома, ведавшему всей торговлей в Москве, и принялась добиваться от него разрешения на покупку «мерседеса» для Андрея Миронова.

В «распоряжении» начальника Главторга как раз был один (не смейтесь, пожалуйста, лучше вспомните, в какое время происходили описываемые события) автомобиль марки «мерседес».

«А если сын Промыслова будет желать эту машину?» – упирался начальник.

Владимир Промыслов был в то время председателем исполнительного комитета Моссовета, по нынешнему – мэром города. Власти у него было не так уж много, потому что на деле руководил столицей первый секретарь Московского городского комитета КПСС Виктор Гришин, но всё равно это был высокопоставленный чиновник, которому до государственного деятеля оставался один шаг. Шаг этот так и не был сделан – очень скоро и Гришин, и Промыслов лишились своих постов. Приход к власти самого молодого Генерального секретаря Михаила Горбачёва повлёк за собой целый шквал кадровых перестановок.

Голубкина возразила, что сын Промыслова, не будучи никем, а только сыном Промыслова, может обойтись и без «мерседеса», а Миронов – известный артист, заработавший деньги на концертах, и люди не удивятся тому, что он будет ездить на «мерседесе». А вот откуда у сына Промыслова взялись деньги – народ задумается.

«Яблоко раздора» не досталось ни артисту, ни мажору – «мерседес» купил какой-то высокопоставленный военный юрист. Но и старания Ларисы не пропали втуне, она «добыла» Андрею «БМВ», тоже весьма и весьма хороший автомобиль, и «преподнесла» его мужу сразу же по выписке из больницы… Андрей радовался, как ребёнок. Набрал полную машину народу – Ларису, Машу, брата Кирилла, их домработницу, посадил и долго катал всех по двору, осваивая нюансы управления новым автомобилем. В те времена иномарки в Москве были огромной редкостью. Как говорится, «раз, два и обчёлся». Рядовые счастливчики ездили на «москвичах» и «запорожцах», более состоятельные – на «жигулях», начальство – на «волгах».

Игорь Кваша вспоминал: «Незадолго до смерти Андрей купил «БМВ». Оформив машину по унизительным очередям УПДК (управление делами дипломатического корпуса. – А. Ш.), он наконец сел за руль и медленно тронулся.

– На фига ты её купил, – сказал я, – если тащишься, как черепаха?

– Сколько нам осталось жить? Хочется на хорошей машине поездить».