Андрей Первозванный – апостол для Запада и Востока

По мере приближения ко времени создания «Повести» «маршрут» Андрея становился всё более актуальным для Владимира Мономаха, так как ему, вероятно, всё чаще приходилось с грустью думать о под вигах прадеда Владимира (в честь которого он получил свое имя) и деда, «самовластца» Ярослава. Летопись повествует, что после убийства Святослава Игоревича печенежским князем Курей началась первая на Руси борьба князей-братьев за киевский престол. Еще при жизни Святослава старшие его сыновья, Ярослав и Олег, совершили роковую ошибку: никто из них не пожелал княжить в далеком от столицы Новгороде. Туда был послан младший, и как казалось, неполноценный сын – Владимир, матерью которого была рабыня-славянка, «ключница» княгини Ольги, Малуша. Когда, будучи в Новгороде, Владимир узнал, что брат его Ярополк убил брата Олега, он «убоявся бежа за море» (54), очевидно, к родичам-варягам, что и опре делило его победу. Юный князь Владимир, скандинав по отцовской линии, был хорошо принят «за морем», ибо его личные интересы сов пали с интересами скандинавского движения по восточному пути. Спустя три года он повторил деяние Рюрика: «Приде Володимеръ съ варяги Ноугороду» (54). Изгнав посадников киевского князя Ярополка, Владимир восстановил свою власть и двинулся на юг. Забегая вперед, отметим историческую обратимость событий, разворачивавшихся на пути «из варяг в греки». Сначала Владимир бежал к варягам и с их помощью завоевал престол. Потом, после гибели норвежского конунга Олава Святого (1030), на Русь бежал его единоутробный брат Харальд Суровый Правитель, который при поддержке своего тестя Ярослава стал норвежским королем.

Итак, Владимир, подобно Олегу Вещему и деду Игорю, укрепил варяжское войско: «варяги и словени, чюдь и кривичи» (54). Он двинулся тем же путем и завоевал Киев. На этом пути происходила 20-летняя борьба за власть его сына Ярослава. Когда Ярослав, подобно Владимиру, княжил в Новгороде и возмужал (35 лет), он отказался в 1014 г. платить ежегодную дань (2000 гривен) в Киев «отцю своему». Владимир собирался идти знакомым путем войной «на сына своего» (88). По традиции «Ярославъ же пославъ за море, приведе варягы» (89), но в это время Владимир умер. В Новгороде события развивались по обычаю: в ответ на насилия со стороны ярославовых варягов новгородцы «избиша» их (95). Ярослав защитил варягов и «исече» знатных новгородцев. Узнав о том, что после смерти их грозного отца брат Святополк убил брата Бориса, за тем братьев Глеба и Святослава, Ярослав помирился с уцелевшими новгородцами. «И собра Ярослав Варягъ тысячю, а прочихъ вой 40 тыс. [видимо, 4 тыс. – А. Р.], и поиде на Святополка» (96).

Противясь этому традиционному европейскому движению с се вера, Святополк первым из Рюриковичей, бывших уже христиана ми, решил опереться на азиатов-язычников. Он возглавил печенегов, убивших некогда его деда Святослава. «И бысть сеча зла <…> и одоле Ярослав» (96). Не владея северным путем, Святополк пересек его, бросившись с Востока на Запад, «въ Ляхы». Это была тоже европейская апелляция. Однако поляки (в отличие от варягов) не передвигались по всей Европе и в наемной гвардии не служили. Опора на них со стороны претендента на киевский престол не могла быть прочной. Со Святополком пришел (на короткое время, 1018 г.) князь Болеслав I Храбрый. Ярослав был разбит, казалось, окончательно. И однако, не боясь возмездия за погубленное войско, Яро слав твердо держался традиции предков – «убежа с 4-ми мужи Новугороду» (97). По примеру отца Ярослав «хотяше бежати за море» (97). Но посадник Константин Добрынич (племянник Малуши, бабушки Ярослава), поняв опасность такого шага для себя и новгородцев, решил поддержать беглеца: новгородцы «расекоша лодье Ярославле» (97). Однако без варягов обойтись было нельзя, так как самостоятельно никто (словене, чудь, кривичи, меря, весь) не ходил по пути «из варяг в греки». Разумнее всего было не ждать нападения вольных варягов во главе с Ярославом (как сделал Владимир), а пригласить их снова, обусловив это договором. Богатые и деловитые новгородцы, раздобыв такую высокую плату для суровых наемников, сами «приведоша варягы, и вдаша им скотъ, и совокупи Ярослав воя многы» (98). И новое неудержимое движение по имперскому пути началось. Двигаясь по пути антиимперскому, «бежа Святополкъ в Печенегы» и вернулся «съ Печенегы въ силе тяжьце» (97). И на этот раз азиаты были отражены: в битве «яка же не была в Руси <…> одоле Ярославъ» (98).