Андрей Смирнов

редко. Наконец, случилось так, что в промежутке между занятиями образовался небольшой

пробел — они закончили обучение у одного мастера и направились к другому, но последний еще

вел занятия с предыдущей группой. Ждать нужно было минут двадцать; слово за слово, и в конце

концов Дэвид увидел возможность задать интересовавший его вопрос.

Эдвин некоторое время молчал, постукивая носком ботинка по ступеням лестницы, что

вела в зал мастера Уимла.

— Гордость, — сказал наконец кен Гержет, — это не то, что можно уничтожить

совершением каких-то внешних действий, которые делаю я или которые кто-то делает по

отношению ко мне. Гордость — это внутренняя независимость. Внутренняя свобода от всего, что

с тобой может сделать мир, совершенная непривязанность к внешнему. Гордость не может быть

обусловлена твоим внешним положением. Гордость, которая обусловлена чем-то, пришедшим со

стороны, это не гордость, а ее жалкое подобие — тщеславие, самолюбие, превозношение…

Конечно, внешняя свобода тоже важна и желанна, но суть в том, что гордость — внутренняя

независимость и свобода — остается с тобой даже в том случае, если внешняя свобода в силу

каких-то условий ущемлена или вовсе невозможна. Я могу уйти отсюда когда захочу и их угрозы

о том, что после первого полугодия за попытку уйти будут убивать, меня не волнуют. Но я не

ухожу, потому что я выбрал находиться здесь. Я хочу получить силу, которую здесь предлагают.

Ну а то обстоятельство, что мастера изо всех сил стараются испортить нам жизнь… — Эдвин тихо

рассмеялся. — Я это воспринимаю как испытание.

— А почему ты уверен, что силу мы в конце концов получим? — Спросил Дэвид. —

Может быть, это все обман, ты не думал об этом?

— Конечно, думал, — кивнул Эдвин. — Выглядит и в самом деле очень привлекательно…

даже слишком привлекательно. Но в ИИП относительно Небесной Обители можно найти не

только то, что они сами пишут о себе, но и… ну, скажем, свидетельства посторонних,

наблюдавших бой выпускника с кем-либо. Для того, чтобы сдать экзамен, некоторые ищут

Обладающих в других мирах, но многие предпочитают так далеко не ходить. О чем умалчивают

мастера — так это о том, что многие выпускники Обители… я думаю, не меньше половины,

погибают во время сдачи «экзамена». Но это понятно. Намного интереснее то, что второй

половине сдать экзамен все-таки удается. За несколько лет существования Обители — как я

понимаю, пока было всего три или четыре выпуска — было умерщвлено более двадцати

Обладающих. Простыми людьми, которые прошли здесь обучение. Речь не идет о Владыках —

хотя, может быть, были нападения и на них, но, на мой взгляд, надо быть полным идиотом, чтобы

искать себе противника сразу из высшей категории Лордов. Однако справиться даже с обычным

Обладающим тому, кто сам не имеет Силы, чрезвычайно сложно. И тем не менее, отучившиеся в

Обители это сделать могут. Я хочу узнать, как. Пусть шансы пятьдесят на пятьдесят — это просто

значит, что выпускник  равен Обладающему по могуществу. Это… это очень много. Я  хочу эту

мощь.

— Разумеется, прежде чем идти сюда, я тоже почитал, что пишут об этом в ИИП, —

кивнул Дэвид. — Свидетели утверждают, что ученик Обители, вступая в бой, превращается во

что-то стремительное и светоносное… некоторые утверждают, что они принимают форму ангелов.

— Думаю, здесь скрыто нечто большее, чем обыкновенное превращение. — Ответил

Эдвин. — Может ли сила ангелов сравниться с могуществом Обладающих? Сомневаюсь.

Дэвид хотел обсудить возможность того, что им — на каком-то этапе обучения, если еще

не начали делать это — промоют мозги, но Эдвин не выказал желания обсуждать данный вопрос.

Разговор был беспредметен потому, что никто подобных поползновений со стороны мастеров

Обители пока не заметил, а голое теоретизирование на эту тему лишь ухудшало настроение,

ничего не меняя, поскольку те, кто все-таки решили учиться в Обители, сознательно пошли на

этот риск. Чуть позже дверь, к которой вела лестница, отворилась, и по ступеням спустилось трое

учеников. Их энергетические поля были, если так можно выразиться, возбуждены — пребывали в

состоянии повышенной активности, сохраняя в себе некоторый остаток тех сил, с которыми

ученики имели дело на уроке. Мастер Уимл преподавал стихиальное волшебство.

***

Вопрос о свободе и подчинении неожиданно был поднят не в частных разговорах между

учащимися, а на одном из последних занятий полугодия, на уроке мастера Рийока. С Рийоком

ученики встречались редко, его положение в монастыре оставалось для Дэвида не совсем

понятным, поскольку никаких формальных отличий в обращении к мастерам не было, все были

как бы равны — и все же, по косвенным признакам складывалось впечатление, что Рийок если не

руководит Обителью, то, по меньшей мере, является исполняющим обязанности такого

руководителя. Рийок занимался административной частью, он определял график занятий и то,

какую из сторон Дара развивать тому или иному ученику дабы к концу полугодия придти к

некоему, известному Рийоку, но неизвестному ученикам, результату. Он делал объявления общего