Андрей Тарковский. Жизнь на кресте

«Дней за десять до кончины, — вспоминает Франко Терилли, — Андрей прислал мне из Парижа листок, на котором были нарисованы бокал и роза. Ему уже было трудно писать. За несколько дней до его смерти мне позвонили и попросили, чтобы я на другой день позвонил Андрею — он хотел сказать мне что-то очень важное. Он поднял трубку, но ничего не сказал. Я понял, что он хотел проститься со мной молчанием».

В документальном фильме, который снял в память об Андрее его итальянский друг, режиссер-документалист Эббо Деманту, автор рассказывает о том, что Андрей подарил ему листок, изобразив на нем свою могилу. Из корня дерева смотрит глаз. Рисунок так похож на сохраненный сестрой детский листок, на котором брат нарисовал себя, прячущегося в корнях большого дерева.

«Мартиролог», 15 декабря. «Париж. Гамлет. Весь день в постели, не поднимаясь. Боли в нижней части живота и в спине. Нервы тоже. Не могу пошевелить ногами. Я очень слаб. Неужели умру? А Гамлет? Но сейчас уже нет сил на что-либо. Вот в чем вопрос…»

Что проносилось в его голове в последние минуты? Нет, не кричал умирающий, подобно младенцу Рыське. Жизнь перестала пугать его, как не пугала смерть и то, что за ее пределами. Четко и размеренно, голосом отца бились в висках незабвенные строки:

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.

Все, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.

Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Все горело светло.
Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.

Листьев не обожгло,
Веток не обломало…
День промыт, как стекло.
Только этого мало.

29 декабря 1986 года Андрей Тарковский ушел из жизни. Может быть, он, не верящий в смерть, просто перешагнул за порог другой реальности, той, что так часто дарила ему вдохновение? Сотни людей пришли во двор Свято-Александро-Невского Кафедрального Собора, где отпевали Андрея. Расположившись на паперти со своей знаменитой виолончелью, Мстислав Растропович играл возвышенно-строгую «Сарабанду» Баха. Последним пристанищем Андрея Тарковского стало кладбище в предместье Парижа — Сент-Женевьев-де-Буа. Париж отмечал новогодний праздник, никого из магистратуры и мэрии не было в городе. С большими трудностями нашли могилу, за которой давно никто не ухаживал. Это была могила есаула Григорьева[3]. Несмотря на снежок, вдова проследовала к могиле в огромной шляпе под черной вуалью и бросила на опущенный гроб белые розы.

В 1994 году прах Тарковского перенесли на собственное, специально выделенное мэром место. Эрнст Неизвестный сделал надгробие, на котором написано: «Человеку, который увидел ангела».

Послесловие «Я не верю в смерть»

Тарковский ушел из жизни, не меняя советского гражданства, не попросив политического убежища. Вдова после его смерти все же получила вожделенные почести — была удостоена звания почетной гражданки Франции вместе с соответствующей пенсией.

Российский кинематограф вздохнул спокойно, учредил «Приз Андрея Тарковского» и наградил Ленинской премией. Посмертно. Почести отданы, совесть чиста. Советские власти сделали все для того, чтобы имя Тарковского стало символом мученика.

Узнав о смерти сына, Арсений Александрович был потрясен: «Нет ничего горше, чем хоронить своего ребенка». Больше он так и не увидел сына.

Сын Тарковского Арсений стал хирургом. Он очень любил деда, в честь которого был назван. Последние годы Тарковские жили в Матвеевском, в Доме ветеранов кино. Арсений, окончивший медицинский институт, часто бывал у них. А когда дед заболел, сидел возле него. Он был рядом и в последнюю ночь, когда Арсений Александрович был уже без сознания…

Младший сын Тарковского Андрей живет ныне во Флоренции, в доме, который был предоставлен его отцу городом, когда он принял решение не возвращаться на родину. Там же находится архив Андрея Тарковского. В предисловии к «Мартирологу» Андрей Андреевич Тарковский напишет: «Отец часто повторял мне одну фразу, что человек не создан для счастья, что существуют вещи поважнее, чем счастье. Поиски Истины — это мучительный путь. Для русского Художника этот путь оказывается зачастую Голгофой».

Андрей Тарковский — один из величайших кинорежиссеров XX века, создатель собственного кинематографического языка, философ, личность космического масштаба.