Андрей ВОРОНИН

На столике в полиэтиленовых пакетиках с бирками лежали: два пистолета - "Макаров" и здоровенный крупнокалиберный "магнум", запасные обоймы, патроны россыпью, еще какая-то мелочь.

Старший лейтенант Захаров зарокотал баском:

- Товарищи понятые, подпишите протокол об изъятии оружия. Вам придется задержаться здесь до приезда группы специалистов и на время обыска.

Мужчина и женщина, не читая протокола, поставили свои подписи.

- Почему не прочитали? - спросил Захаров.

- Да мы же слышали, как вы диктовали… - ответил мужчина. - Только время терять.

- Хорошо, - старший лейтенант Захаров посмотрел их подписи. - Позвоните, если надо, на работу, предупредите, вам выпишут потом справки на этот день.

- Какие справки, какая работа, - вздохнул мужчина. - Вокруг сплошная безработица… - он огляделся. - Можем мы сесть посидеть?

- Конечно, устраивайтесь, - разрешил старший лейтенант. - Можете, пока ждете, даже включить телевизор… По пятому каналу скоро сериал.

С этими словами он покинул квартиру.

Сев за руль, Захаров чертыхнулся: сыпала мелкая морось, а "дворников" на его "девятке" уже не было.

Москва, Москва… Виктория Макарова, 4 пополудни, 23 марта 1996 года, Кремль

Стройная молодая женщина твердым шагом от бедра шла долгим коридором в святая святых большой политики, - где не бывает туристов и сторонних наблюдателей.

Дежурные не задерживали Викторию и не проверяли ее допуск в эту часть здания. За несколько лет ее хорошо запомнили в лицо. Впрочем, приветственных кивков тоже не было - это не принято в коридорах власти. Фальшивые дружеские объятия и радушные фразы между даже смертельными врагами - удел политиков. Обслуга и охрана должны вести себя неприметно, человеческие отношения могут проявляться у них только после смены, далеко от начальственных глаз. Но и это не очень-то приветствуется: похоже, высокое руководство хотело бы видеть вокруг себя абсолютно надежных роботов. Так спокойнее.

Виктория вошла в приемную и, не здороваясь, бросила референту:

- Макарова, с докладом.

Тот кивнул, продолжая заниматься своими делами.

Девушка заняла место на стуле.

Она не взяла со столика журнал, не закинула ногу за ногу, не завела какой-нибудь разговор - одним словом, не предприняла ничего, чтобы скрасить ожидание в пустой приемной. Она просто сидела, спокойно глядя перед собой.

О ее приходе секретарь доложил только тогда, когда на его селекторе вспыхнула лампочка и начальник службы охраны Президента отдал какое-то распоряжение.

Секретарь сказал:

- В приемной Макарова с докладом.

После паузы он положил трубку.

- Через пять минут, Виктория Васильевна, - сообщил секретарь девушке.

Последовал короткий кивок.

В тишине, нарушаемой лишь шорохом бумаг и поскрипыванием стула под секретарем, прошли еще пять минут. Из кабинета никто не вышел (возможно, там и не было посетителей). Только на седьмой минуте на пороге появился хозяин и пригласил:

- Заходи, Виктория.

В недавно занятом кабинете было еще пустовато, неустроенно. Грузноватый хозяин подошел к столику и принялся варить кофе, слушая доклад сотрудницы.

Виктория говорила ясно, по существу:

- Повестку сегодняшнего совещания я доставила Смоленцеву в девять пятнадцать. Застала его в телестудии на Шаболовке. Передала на словах о возможном присутствии главного и необходимости сформулировать свои требования и нужды.

Хозяин кабинета вскинул бровь:

- Как он воспринял это?

- По-деловому, в обсуждения не вступал, просто принял к сведению.

- Он не был удивлен, что именно вы привезли документы?

Виктория пожала плечами:

- По-видимому, воспринял это как меры повышенной секретности.

- Меня не интересуют ваши догадки, - хозяин кабинета нахмурился. - Исключите слово "по-видимому".

Очень мешает эта мишура.

Девушка ответила уверенно:

- Нет, не был удивлен.

- Дальше.

- После десяти двадцати он выехал на Трубную площадь в ресторанчик "Александра", вел переговоры с двоими неизвестными мне мужчинами. Фотоснимки я сдала в лабораторию, - Виктория говорила четко, как по-писаному. - По сообщению Сретнева, с одиннадцати тридцати пяти до одиннадцати пятидесяти пяти находился у себя в кабинете вместе с директором "Экобанка"

Виктором Сутько.

- К ним никто не входил?

- Никто… С двенадцати ноль-ноль до двенадцати сорока вел с ним радиопередачу в прямом эфире. До тринадцати ноль-ноль обедал в буфете, затем находился на заседании редколлегии телекомпании…

- Были еще какие-то встречи на чужой территории? - перебил девушку генерал Кожинов и предложил:

- Пей кофе. Насколько помню, тебе без сахара.

- Спасибо, - Виктория подошла к столу, взяла чашку. - Других встреч не было. К шестнадцати часам Смоленцев приехал сюда для участия в совещании с руководителями средств массовой информации. У меня все.

Генерал Кожинов удовлетворенно кивнул:

- Ясно. Возьмешь Семенова и Репеку, дождетесь конца совещания и дальше ведите внешнее наблюдение за объектом. Работай по обстоятельствам - тебе не впервой!

- Он постоянно с кем-нибудь встречается. Как с этим быть?

- В случае подозрительных встреч дели группу и отслеживай участников. Доклад утром в восемь ноль-ноль.