Андриеш

И стояли, словно ждали

Лязга закаленной стали,

Грома боевой трубы.

И царил в лесу такой

Удивительный покой,

Что казалось — от начала

Ни одной души людской

Эта чаща не встречала,

Что поныне с первых лет

Речь людская не звучала,

Не пролег и малый след,

Не бывало здесь вовеки

Ни тропы, ни лесосеки;

Лишь стволы дубов — сплошной

Непролазною стеной.

Но звучал в разлатых кронах,

Сединой посеребренных,

В мощных сучьях оперенных,

Устремленных в небосвод,

Гомон странный, голос тайный,

Будто средь листвы бескрайней

Песня издавна живет.

Из глубин дремучей чащи,

Что-то глухо говорящей,

Шепчущей самой себе,

Веяло родным наречьем,

Вечным словом человечьим,

Призывающим к борьбе!

Вот один из великанов,

Словно ото сна воспрянув,

Ветви поднял, сам привстал,

Желудями забряцал

И, тряхнувши гривой львиной,

Затянул напев старинный:

— Эх, ты шашка, моя шашка!

Ты молчишь, сестра-бедняжка?

Скучно, знать, в углу стоять,

Почернела рукоять…

Отчего вздыхаешь тяжко?

У ножон сломалась пряжка

Или верное твое

Затупилось острие?

— Рукоять-то золотая,

Только пыль на ней густая!

Кромка ровная остра,

Только я сама стара!

Сотни лет стою без толку,

Позабыли про меня…

Хоть бы раз увидеть холку

И развихренную челку

Богатырского коня!

Потускнел мой стан упругий.

Хоть бы раз еще с собой

Всадник в кованой кольчуге

Взял меня в кровавый бой!

Пусть герой, повитый славой,

Вырвет шашку из ножон,

Пусть хоть раз клинок мой ржавый

Будет снова обнажен!

Я, игрушкой бесполезной

В ожидании стою,

Чтоб гайдук рукой, железной

Стиснул рукоять мою!

Чтобы сызнова могла я

Показать былую стать,

Синим пламенем пылая,

Молодая, удалая,

Над врагами засвистать!

Чтобы крепнул год от году

Воскрешенный мой клинок

И восставшему народу

Воротить свободу мог!

Замолчал певун косматый,

Но вослед за ним второй

Великан молодцеватый

Выступил из мглы сырой;

Подбоченясь ветвью гибкой

И тряхнув листвою зыбкой,

Дрогнул с головы до пят

И завел на древний лад:

— Буздуган^[19], мой верный друг,

Боевая палица!

Лишь взмахну тобою вдруг

Да как выпущу из рук,—

Все холмы гудят вокруг,

Враг на землю валится!

Эх, бывало, мы вдвоем

По витой тропинке

Странствуем в лесу моем,

Встречных супостатов бьем

В честном поединке!

Был немалым наш улов

И в открытом поле!

Сотни вражеских голов

Мы с тобой, без лишних слов,

В битвах раскололи!

К звездам я тебя кидал,

Ввысь, навстречу бурям.

Ты дробил цепей металл

И решетки тюрем.

Но тебя в свои края

Враг унес лукавый,

И теперь остался я

Без гайдуцкой славы!..

Дуб затих, но тут же третий

Вскинул ветви, словно плети,

И, невнятно прохрипев,

Затянул иной напев:

— Лист зеленый, стань на страже,

Спрячь меня в родной тени,

От лихой погони вражьей,

От облавы охрани!

Я в дубраве тиховейной

Починю замок ружейный,

Наточу я боевой

Ятаган тяжелый свой,

Заседлаю вороного

Бурногривого коня

И помчусь на битву снова

Из убежища лесного!

А покуда — спрячь меня,

Лист зеленый, лист дремучий,

Верный друг, товарищ лучший!..

Андриеш средь глухомани

Продвигался, как в тумане.

Вязнут ноги пастуха

В колтуне седого мха.

Вдруг замшелые дубы

Разом встали на дыбы,

Корни из земли рванули,

Зычно песни затянули

И пустились в общий пляс

Хороводом шумнолистым

С громким криком, гулким свистом…

Тысячи зеленых глаз

Светятся над Андриешем.

Что им надо, этим лешим?

У деревьев не суки,

А каленые клинки —

Замахнулись наготове,

И не листья там, а брови

Разлохматились вверху,

Угрожая пастуху:

— Гей, чабан! Лети вперед,

По-гайдуцки, прямо в сечу!

Ведь победа не придет,

Надо к ней спешить навстречу!

И под этот слитный гром,

Раздававшийся кругом,

Пастушок что было мочи

Смело кинулся бегом.

По дубраве прямиком

Мчался он и дни, и ночи.

Но пред ним из чащи темной

Вдруг явился дуб огромный

И простой, невероломной

Речью встретил пастушка,

О беде его проведав,

Словно песней славных дедов

Усладил издалека.

Он погладил веткой-пальцем

Пастушка по рукаву,

Чтобы бодрость со скитальцем

Пребывала наяву,

Чтоб не дрогнул в час унылый

Пастушок в бою, в борьбе,—

Дуб делился древней силой,

Что века хранил в себе.

Молвил властелин лесной:

«Каплю силы земляной,

Пастушок, возьми с собою,

Смелым будь, готовься к бою

И борись за край родной!

И когда сойдутся тучи,

Черные наступят дни,

Лес широкий, лес дремучий

Добрым словом вспомяни.

И тогда вдогон, в дорогу

Лес пошлет тебе подмогу, —

В бой пойдет наш гордый род.

Чем бы жизнь ни пригрозила,

Знай — с тобою наша сила.

Андриеш, иди вперед!»

Ровно семь ночей и дней

Меж стволов, среди корней,

Не щадя последних сил,

Андриеш бежал, спешил,

И восьмою зорькой ранней

Очутился на поляне

У лесной опушки.

Вдруг

Видит — перед ним гайдук

В шитом золотом долмане^[20],

С длинностволкой на ремне

И в мерлушковой^[21] красивой

Серебристой кушме сивой,

Сам — на вороном коне,

Аргамаке-скакуне

С пышною, волнистой гривой:

— Стой, чабан! Куда идешь?

Что тебя по дебрям носит?

Или пули в сердце ждешь,

Или шея сабли просит?

— Добрый витязь, не спеши,

Не губи моей души!

Мне дорогу показали

И в дремучий лес послали

Говорящие дубы.

Там земля под ними гнется

И округа вся трясется

От их пенья и гоньбы!

— Не дубы взметнули ветки,

Как разящие клинки,—

То герои, наши предки,

Удалые гайдуки,

Что под знаменем свободы

В незапамятные годы

За народ родной земли

В здешних дебрях полегли.

А теперь, мой мальчик, смело