Андриеш

Коль умолкнешь — в тот же час

Побежит злодей от нас!»

«Ну, бери, коль уж пришел ты,

Но ответь-ка мне как раз:

Черный, вижу, правый глаз

У тебя, а левый — желтый!

Ты исчадье темноты!

Вижу — оборотень ты!»

«Ну, змееныш, погоди же:

Познакомимся поближе!

И явился в черных латах,

Раскаленных и крылатых,

Вихрь во всем своем обличье,

В устрашающем величье,—

Стынет в жилах кровь живая.

Он изрек, повелевая:

«По хотенью моему

Погрузись, пастух, во тьму,

Стань, негодник удалой,

Ты гранитною скалой,

Стань бездумным валуном,

Спи вовеки черным сном!»

Но не в силах он заклясть

Андриеша — ибо власть

Чернокрылого злодея

Отступить должна, слабея,

Перед властью добрых чар:

Ведь у Андриеша — дар

Сфармэ-Пятры: он хранит

От заклятия в гранит,

Понял Вихрь — волшба не в прок

И пустился наутек.

А снаружи — бой кровавый,

Бьются гайдуки со славой,

Крепко бьют драконов злобных,

Колдунов гороподобных,—

Гайдуки бросают вызов

Своре черных блюдолизов!

Пастушок бежит во двор:

Песня флуера в простор

Возлетает, помогая

Гайдукам бросаться в бой:

Песня жжет, в норе любой

Лиходеев настигая!

В это время из пролома,

Что зиял в стене дворца,

Черный Вихрь с раскатом грома

Налетел на храбреца

И вокруг забушевал.

Но спокойный пастушок

Вынул первый лепесток

И его поцеловал —

Вмиг с небес упал клинок,

Меч гигантский Мачиеша,

Прямо в руку Андриеша,

И рука у чабана

Сразу стала так сильна,

Что сильней не сыщешь в свете

И за тысячу столетий!

Побледнел колдун зловещий,

Скрючил пальцы, словно клещи,

Видит — битва нелегка,

Надо спрятаться пока!..

И, удрав от пастушка,

Он укрылся в облака.

Чабаненок той порой

Вынул лепесток второй,

Он к прищуренному глазу

Приложил его — и сразу

Посмотрел на небосвод.

Видит, в облаках плывет

Черное перо вороны,

А на перышке жучок,

Средь бородки схороненный,

Притаился — и молчок!

Это был хитрец завзятый,

Чернокнижник трусоватый!

Андриеш метнул свой меч —

Вихрю голову отсечь.

Меч блеснул, как серебро,

Но растаяло перо,

Превратясь в туманный дым.

Враг остался невредим.

А гигантский меч послушный

Из лазурной мглы воздушной

Воротился к пастуху.

Андриеш сквозь лепесток

Вглядывался сколько мог.

Он внизу и наверху

Все искал упрямым взором,

Шарил по земным просторам,

По равнинам, косогорам,

По морям и по озерам.

Наконец на дне реки

Усмотрел он пузырьки.

Там, в ракушке еле видной,

Черный Вихрь сидел бесстыдный,

Став крупинкою песка,

Чтоб спастись от пастушка.

Грянул меч, вонзился в дно,

Но ракушки нет давно:

И вернулся меч со дна

Снова в руки чабана.

А колдун, взмахнув крылами,

Превратился в сноп огня

И, кривляясь и дразня,

Пастуха окутал в пламя,

Искры начал он метать,

Жаркой бородой хлестать.

Сотни Вихрей отделились

От злодея-колдуна,

Хищным роем закружились,

Обжигая чабана.

Дрогнул синий небосвод

И, как молнии с высот,

Засверкали буздуганы —

Солнце закалило их

Для воителей своих!

И во весь земной простор

На хребтах скалистых гор,

Как пылающий костер,

Разгорелся смертный спор —

Битва между гайдуками

И злодейскими войсками!

Змей Балаур тоже здесь;

Хоть ему и сбили спесь,

Он остался жив, к несчастью,

И старается со страстью

Фэт-Фрумоса обойти,

Чтоб своей последней пастью

Голову ему снести.

Бой кипит…

Но где же злобный

Чародей звероподобный?

Ищет, ищет пастушок,

Средь ущелий всюду бродит,

Но злодея не находит.

Лезет в каждый уголок,

Шарит в каждой темной яме,

На горах и во дворце;

Пот горячими ручьями

Проступает на лице.

Чабаненку жарко, тяжко

И, присев на камень, он

Сбросил кушму из барашка

На сожженный солнцем склон.

Вдруг, безмерно удивлен,

Видит, что комар на шапке

Спрятался, поджавши лапки!

Это Черный Вихрь тайком

Обернулся комаром.

Он во весь огромный рост

Встал почти до самых звезд,

Зарычал над пастушком,

Захлестал своею длинной

Бородою стоаршинной,

Хрипло каркнул, и тогда

В ядовитый рой змеиный

Превратилась борода.

Желтобрюхие гадюки

Горло стиснули и руки

Пастушка…

Но в этот миг

Острый меч врага настиг,

И, сраженный ятаганом,

Вихрь свалился бездыханным,

Рухнул на гранит ничком

Перед храбрым пастушком!

Прокатился гулкий гром,

И рассыпались песком,

Растеклись клоками пены

Башни, лестницы и стены.

Оживилось все кругом:

Пашни, рощи, словно чудом,

Засияли изумрудом,

И цветами расцвели

Склоны матери-земли.

В золотой, цветущий ворох

Превратился каждый сад,

На сверкающих озерах

Снова лебеди скользят,

А гора, что так стонала

И веселья не знавала

Бесконечные века,—

Шевелилась, оживала

Перед взором пастушка,

И, куда ни глянь, на ней

Поднимались из камней

В дымке утренней зари

Молодцы-богатыри.

И в рассветном серебре

На летающем ковре

Поднялись, как птицы, ввысь

И в долину понеслись

Андриеш неустрашимый

С Миорицею любимой,

Стадо и проворный пес;

Все, кто там в плену томились,

На опушке очутились

У холма, в тени берез, —

Всех ковер сюда принес!

Вместе с Ляной Фэт-Фрумос

Мчится на коне крылатом.

Рощи веют ароматом

Древних лип и диких роз,

И шагают гайдуки

Вдоль смеющейся реки,

Стройным хором распевая:

Льется песня боевая

Над волною голубой:

«Наша воля — смертный бой

С черной нечистью любой!»

Были все рубаки в сборе,

Громче всех в гайдуцком хоре

Пел могучий Чубэр смелый…

Впереди, в одежде белой

И с венком на голове,

Медленно скользила Дона

По цветам и по траве,

Разостлавшейся влюбленно.

Кто там вышел на поляну

И, встречая фею Джану,

Радостный, широкоплечий,