Андроген. Прототип

После выписки из тюремного лазарета, в котором я провалялся почти два месяца, меня определили в новую камеру — «хату». То ли тот толстяк помог, то ли судьба обратила на меня внимание, но камера была странная и сидельцы там не походили на криминальные личности.

— Добрый день Вам, — с порога проговорил я, как только за мной закрылась дверь. Окинув взглядом, увидел чистую камеру с двумя рядами двойных коек по стенам. В середине стол, за которым сидят четверо ребят с тетрадками и пишут, во главе стола сидит мужик, жилистый, в футболке с надписью «виндовс 95» и что-то этим ребятам говорит. Остальные сидельцы, кто не был занят писаниной, лежали на своих койках и читали. «Прям в санаторий какой-то попал», — мелькнула мысль. Чистота, порядок, даже посторонних запахов нет. Сидящий в центре мужик отвлекся от разговоров и поднял на меня взгляд. У него были серые глаза, взгляд колкий, цепкий.

— И тебе всего хорошего, — ответил он мне. — Как звать тебя, бродяга?

— Роман, я из семнадцатой, из лазарета, точнее, — исправился я.

— Интересно, так из семнадцатой или из лазарета? — стал уточнять мужик. — Ты не робей, тут у нас не уголовники, мы тут как бы новый класс, все компьютерщики. Так что говори, не стесняйся.

— Да, я это вроде, как-то и не очень, просто первый раз в такое попал, а законов не знаю, — начал я было, потом, вздохнув и выдохнув, начал: — Зовут меня Роман, сел я по статье 282 ч.3, дали пять лет, вроде как я распространитель, правда, никогда таким не увлекался, что тут говорить, не повезло. Поначалу меня в семнадцатую определили, а там народ не слишком гостеприимный… В общем после этого попал в лазарет, а теперь к вам. Вот и вся история.

— Однако Петрович видать совсем расслабился, если тебя к правильным определил, — вставил замечание мой собеседник, — или ты ему насолить успел?

— Да когда ж я мог? Я ж первый раз и сразу, а потом меня ведь никто не спрашивал, куда я хочу, — несло меня.

— Ладно, разберемся, что там у тебя было, занимай свободную койку и садись за стол, пообщаемся с тобой по-нормальному. Меня зовут Вадим, я тут вроде как старший по хате, вот ведь, — бесшумно ругнулся Вадим, — уже и жаргон прилипать стал, по камере. Ребята тут все за компьютерные дела сидят. Нас в общую не сажают, говорят, слабоваты мы в общей сидеть, — слегка улыбаясь, продолжал вводить меня в курс всего Вадим. — Так что милости просим. У тебя на воле какая специальность была?

— Рекламщик я. В рекламной компании работал, ну, там с текстами, видео, договора, ну и продажи тоже могу.

— Нормально, и чтец, и жнец, и на дуде игрец, — задумчиво произнес Вадим. — Значит, многое можешь…

— Могу, а что, работа есть? — спросил я.

— Посмотрим, на тебя посмотрим, ты на нас посмотришь, пока рано, что говорить, — закончил Вадим.

Так я начал тянуть срок, как тут говорят. Поначалу вел себя тихо, никуда не лез, в основном читал и наблюдал за остальными. Я никого не трогал, и меня не трогали. Книг в камере было много: от художественной литературы до программирования. Читал все подряд, дел никаких не было, а время как-то убивать было нужно. Раз в месяц приезжала Танюшка, привозила домашнее. Из разговоров с ней узнал, что она переехала из нашего дома к родителям. Говорила, что не может жить в таком доме одна, большой слишком, страшно ей. Устроилась на работу, карьеру строить собралась, пока меня нет, а я делился своими скупыми новостями. После встреч с Таней устраивал посиделки в камере, угощал сокамерников вкусностями.

Во время дежурств Петровича к нам в камеру приходили гости. Приходивший народ был различный: были как уголовного типа сидельцы местные, так и совсем не походившие на уголовников. И все приходили к Вадиму на разговор. Темы разговоров были разные: от получения информации до перевода денежных средств на заграничные счета. Петрович всегда здоровался с Вадимом за руку и называл по имени- отчеству. Я так понял, что он работал не за «спасибо», так как в одной из бесед Вадим сказал Петровичу, что «еще годик и можешь ехать на острова отдыхать, всего тебе хватит», от чего Петрович, густо покраснев, заулыбался. И с каждым днем меня все сильней мучал вопрос: кто такой Вадим и чем он занимается. Поговорить нормально с другими в камере не получалось, тут уединиться негде, все на виду. Да и на контакт со мной эти ребята не шли, так могли поговорить на простые темы о доме, об увлечениях, а когда я пытался спрашивать о Вадиме, разговор заканчивали. Прям человек-загадка для меня. Ладно, «война план покажет», как говорил кто-то из великих.

Так проходил мой срок до одного момента….