Андроник I Комнин

Упомянув выше двух первых сыновей Андроника, мы обошли молчанием его мать. Она дала жизнь Мануилу и Иоанну; последний даже был зачат при чрезвычайно романтических обстоятельствах в камере дворцовой тюрьмы[367]. Хониат упоминул о матери во второй раз, когда Андроник, уже в качестве императора, приказал перенести ее прах из монастыря Анкурион в церковь Сорока Мучеников[368], причем слово όμευνέτις — супруга — не указывает точно, кого имел в виду Хониат[369]. Сообщение Арнольда фон Любека[370], что Андроник до бракосочетания с Анной-Агнес имел двух жен, чьи имена нам неизвестны, также оказалось бы для нас мало полезным, если бы не случайное замечание Хониата, сделанное им по совершенно другому поводу. Когда Андроник, уже как император-самодержец, приговорил к смерти василиссу Марию, жену Мануила I, его сын Мануил и севаст Георгий, брат его жены, должны были привести приговор в исполнение (ό τοΰ ’Ανδρονίκου πρωτότοκος υιός Μανουήλ και ό σεβαστός Γεώργιος ό της τοΰ ’Ανδρονίκου γυναικός άδελφός)[371]. Оба они отказались выполнить волю самодержца, что вызвало у него ужасный гнев. Нас интересует фигура Георгия, шурина Андроника. Это имя мы неоднократно встречаем в семье Багратидов, члены которой часто и подолгу бывали в Константинополе[372]. Зато оно, напротив, было абсолютно чуждым для всей династии Комнинов, и это могло бы свидетельствовать о том, что шурин Андроника, Георгий, — сын Давида II, грузина, так как его сестра была грузинской принцессой. Андроник женился на ней вторым браком, еще до 1155 года. За такую трактовку текста высказались уже А. Куник, Ф. Успенский и А. Васильев[373]. В свете вышеприведенной интерпретации становится также понятным тот факт, что Алексей, сын Андроника и Феодоры, в грузинской летописи назван близким родственником Тамары, правительницы Трапезунда (1184–1212)[374]. Впрочем, в присутствии Георгия в Константинополе не было ничего странного. Его сестра Ката покинула Грузию еще раньше и долгое время оставалась в византийской столице. Таким образом, династия императоров Трапезунда, основанная Алексеем, сыном Мануила и внуком Андроника, по отцовской линии восходит к Исааку Комнину, через жену Исаака — к династии Рюриковичей, а через вторую жену Андроника — к грузинской династии Багратидов. Еще в XIX веке в Грузии существовал род князей Андроникашвили (швили = сын), что указывало на их происхождение от Андроника[375].

На 1173–1176/7 годы приходится путешествие Андроника в Карин в Армении, к турецким иберам[376]. Оно окончилось тем, что он поселился в Халдее при эмире Салтухе, который во времена султаната Кылыч-Арслана владел областями, расположенными в Турции вокруг Колонеи и Халдеи[377]. Салтух поселил Андроника с семьей в мощной крепости, лежащей вблизи границы с Византийской империей[378]. О пребывании Андроника среди турок нам сообщает Киннам. По его словам, из этой крепости Андроник совершал постоянные набеги на приграничные византийские области, которые он опустошал, а также выкупал попавших в плен жителей Турции. За все это Церковь предала его анафеме[379]. С этого времени Андроник перестал интересовать Киннама. Впрочем, его эпитома обрывается 1176 годом. Что касается информации о дальнейшей судьбе Андроника, то тут мы обратимся к «Истории» Хониата. Мануил неоднократно расставлял ловушки, угрожающие жизни Андроника; последний, однако, всегда умел искусно их избегать[380]. Поэтому Мануилу пришла в голову мысль: с помощью наместника Трапезунда Никифора Палеолога похитить жену и детей Андроника. Довольно скоро, когда этот план удался, Андроник, движимый любовью к жене и детям, отправил в Константинополь депутацию с просьбой о прощении[381], после чего появился в столице сам. Встречу с Мануилом Андроник инсценировал достойным его фантазии образом. Он вошел в тронный зал, целиком закутавшись в длинное одеяние, под которым скрывались свисающие с головы до ног цепи. Когда он очутился перед лицом императора, он вытащил цепи, пал по византийскому обычаю ниц перед императором и со слезами молил о прощении. Мануил, глубоко растроганный не совсем обычной сценой, тоже со слезами попросил поднять его. Андроник воскликнул, что не встанет до тех пор, пока император не отдаст приказа кому-нибудь из свиты протащить его до трона и бросить на его ступени. Просьбу Андроника выполнил Исаак Ангел.

Братья помирились самым сердечным образом. Андроник письменно принес торжественную присягу, после чего был принят на императорском дворе «таким образом, какого был достоин этот великий человек после долгого отсутствия в столице»[382].