Андропов. 7 тайн генсека с Лубянки

Андропов оказался явно нелюдим. Он показался было на людях, посетив московский завод, но вел себя угловато, беседовал с людьми неловко. Видимо, это стоило ему такого напряжения, что более он нигде так и не решился публично появиться. В век телевидения политическим деятелям, хочешь не хочешь, приходится показываться на экране. Поначалу показали несколько раз и Андропова. Показали и… перестали. Он оказался удивительно необаятелен даже для советских граждан, куда как не избалованных обаянием своих вождей. На парад и демонстрацию 7 ноября 1983 года Андропов не явился. Это был шок для советского народа! С середины 20-х годов вожди нашей партии и государства всегда стояли на трибунах, даже осенью 41-го. Полуживой Брежнев все же распорядился принести себя на Красную площадь за неделю до кончины. Наконец, состоялся пленум ЦК, где Андропов опять отсутствовал. Неслыханное событие в истории партии! Такого не наблюдалось более 60 лет, с тех пор, когда «завещание» парализованного Ленина зачитали на XII съезде. Но то был все же Ленин. Как бы ни относиться к нему, но он являлся создателем партии и ее признанным вождем, руководителем Октября, теоретиком и партийным публицистом. Ничего даже приблизительно схожего нет у Андропова. Надо обладать огромной уверенностью в своих силах, чтобы так попирать традиции в традиционной стране и при этом по-прежнему получать восхваления на уровне последних брежневских лет. Сказанного довольно. «Вот Он Друг Какой Андропов».

Тайна седьмая и последняя КОНЧИНА БЕЗ ЗАВЕЩАНИЯ

Андропов умирал долго, медленно и неотвратимо. Видимо, он сам это понимал. О чем он думал, что творилось тогда в его душе, человека сильного, но совершенно безбожного, – этого мы не знаем, и узнать нам того нельзя ни из каких источников. Писал он то, что называется «стихами» (их теперь даже хвалят, и в самом деле не хуже они сочинений какого-нибудь «лауреата», даже чуть пограмотнее, но… не станем обсуждать, ибо придется задеть тут очень уж многих). Во всяком случае, мы цитировать его опубликованные «стихи» не станем. Однако лишь скажем еще раз – писание стихотворных текстов пожилым человеком точно свидетельствует о его сугубо закрытом и романтическом характере. Романтик, мы уточним, это не байроновский герой с нахмуренными бровями, а именно замкнутый мечтатель. Он мечтал всю жизнь о высшей власти. Редко, но все же иногда романтические мечты сбываются…

Получив долгожданную верховную власть, он смог очень неважно ею распорядиться. Внешняя сторона его жизни последних месяцев хорошо известна. Лекарства не помогали. Летом 1983 года здоровье Андропова продолжало ухудшаться. У него на ногах появились незаживающие язвы, усилилось дрожание рук, большую часть времени он работал в загородном доме, часто не вставая с постели. Во время визита в Москву канцлера ФРГ Г. Коля Андропов принимал его в Кремле, однако не смог без помощи двух телохранителей выйти из машины и подняться на тротуар перед Кремлевским дворцом. Кто-то из немецких корреспондентов сумел в это время сделать несколько снимков, и они были опубликованы в журнале «Шпигель» (самый тиражный тогда журнал ФРГ).

Наконец, 1 сентября Андропов провел, как потом оказалось, последнее в своей жизни заседание Политбюро. По свидетельству очевидцев, Генсек выглядел очень усталым и малоподвижным. В этот же день вечером он улетел в Крым, в отпуск. Уже через несколько дней отдыха состояние Андропова улучшилось, и он стал вполне сносно ходить. Вскоре, однако, самочувствие больного Генсека вновь резко ухудшилось. Согласно воспоминаниям Е. Чазова, начавшийся кризис был связан с трагическим случаем, произошедшим с Юрием Владимировичем во время отдыха.

«Перед отъездом из Крыма мы предупредили всех, в том числе и Андропова, что он должен строго соблюдать режим, быть крайне осторожным в отношении возможных простуд и инфекций. Организм, почти полностью лишенный защитных сил, был легко уязвим и в отношении пневмонии, и в отношении гнойной инфекции, да и других заболеваний. Почувствовав себя хорошо, Андропов забыл о наших предостережениях и решил, чтобы разрядить, как ему казалось, больничную обстановку дачи, съездить погулять в лес. Окружение не очень сопротивлялось этому желанию, и он с большим удовольствием, да еще легко одетый, несколько часов находился в лесу.