Читаем Андропов(Политические дилеммы и борьба за власть) полностью

Срабатывает услужливое воображение, и советскому человеку представляется видимость социальных реформ: «Соответствующим органам поручается обеспечить четкую организацию и координацию работы новой системы управления…» /62/. Или же другое уведомление, подтверждающее близость реформ и, как хотелось бы верить советскому гражданину, уточняющее и раскрывающее их суть: «Обращалось внимание на недопустимость администрирования, навязывания… рекомендаций и инструкций по вопросам, входящим в компетенцию руководителей и специальных хозяйств». И вдруг начинает казаться, что удушающие путы партийного давления и контроля чуть-чуть ослабели, в конце темного туннеля забрезжил свет и вот-вот, чуть ли не завтра откроется возможность для инициативной активности и предприимчивости. «Перед Советом Министров союзных республик… поставлена задача обеспечить безусловное выполнение планов жилищного строительства» /63/. И возникает осторожная надежда: может быть, когда-нибудь в России не придется двум, трем поколениям — родителям, детям и внукам — ютиться в убогих подвальных квартирах. Тем более, убеждает себя советский человек, вопрос идет не только и даже не столько о благополучии людей — обещаниям и заверениям партии на этот счет в стране уже давно никто не верит — а о благе и выгоде государства, ведь именно с этой точки зрения рассматривал квартирный кризис Политбюро: «Из-за нехватки жилья плохо обеспечиваются кадрами вновь созданные промышленные мощности…» /64/.

«Предусматривается увеличение заготовок грубых и сочных пастбищных кормов, расширение мелиорации…» /65/. Наконец-то! А вдруг все наладится и совсем скоро, в обозримом (партией) будущем, не придется простаивать ночами, после изнурительного трудового дня, или днем, во время и за счет работы, — в очередях, чтобы «достать» необходимые продукты питания — молоко, масло, мясо…

Новое руководство — на словах, во всяком случае, — старалось проявить некоторую заботу о простом человеке. Оно оповещало: «…Большое количество предприятий сферы обслуживания работают в часы, когда трудящиеся заняты на производстве… Совет Министров СССР в ближайшее время рассмотрит практические меры по наведению должного порядка в этом деле» /66/. Ничего нового в этом заявлении не было, это знали все, но раньше об этом не принято было говорить на Политбюро или тем более заявлять от имени Политбюро. Различные партийные бюро — от районного до союзного — никогда раньше не опускались до обсуждения «презренного» уровня конкретной человеческой судьбы. Партийные бюро обычно «обсуждали, выявляли, постановляли» в строгом соответствии со своим достоинством и значением: районные — в местном масштабе, союзные — в государственном и глобальном.

О том, что в партийном аппарате происходят какие-то сдвиги, — верилось, что к лучшему, — и намечается определенная переоценка ценностей, свидетельствовало следующее утверждение Политбюро: «Политбюро ЦК КПСС рассмотрело предложения о мерах по дальнейшему развитию сети предприятий по техническому обслуживанию принадлежащих гражданам легковых автомобилей и увеличению мощностей по выпуску запасных частей к ним» /67/. Итак, на 66-м году советской власти личная автомашина получала в России права социального гражданства: ее перестали использовать только для выкачивания денег из советских людей, для чего цены на машины всегда преднамеренно завышались, и признали ее необходимым обществу средством передвижения, а «не роскошью».

Советский человек, бесправный в общественной жизни, униженный на работе, обездоленный в быту, просматривая сообщения «В Политбюро ЦК КПСС», не мог не испытывать скрытую радость, видя, как рушится благополучие и благосостояние всемогущих партократов, жизнь которых он представлял себе с едкой завистью или с презрительным беспокойством. В затхлой атмосфере советского общества повеяло грозой социального очищения, иначе говоря, очередной «чисткой». На этот раз молния террора обещала ударить по «сильным советского мира»: «Ряд министерств и ведомств, республиканских и местных партийных органов… мирятся с невыполнением планов. Политбюро ЦК КПСС обратило внимание руководителей министерств и ведомств… на их персональную ответственность…» /68/. И далее — еще конкретнее: «Большую ответственность за неудовлетворительное выполнение планов несут… лично министры» /69/. И что более всего импонировало — к суду над провинившимся начальством вроде бы предполагалось привлечь народные массы: «Политбюро ЦК КПСС на своем заседании рассмотрело вопрос о письмах трудящихся, поступивших в ЦК КПСС и Президиум Верховного Совета…» /70/. И отмечалось: партия ждет от авторов писем — «простых советских тружеников» «сигналов» о фактах бесхозяйственности, очковтирательства, приписок, неэкономного расходования материальных ресурсов, расточительства /71/.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казней
100 великих казней

В широком смысле казнь является высшей мерой наказания. Казни могли быть как относительно легкими, когда жертва умирала мгновенно, так и мучительными, рассчитанными на долгие страдания. Во все века казни были самым надежным средством подавления и террора. Правда, известны примеры, когда пришедшие к власти милосердные правители на протяжении долгих лет не казнили преступников.Часто казни превращались в своего рода зрелища, собиравшие толпы зрителей. На этих кровавых спектаклях важна была буквально каждая деталь: происхождение преступника, его былые заслуги, тяжесть вины и т.д.О самых знаменитых казнях в истории человечества рассказывает очередная книга серии.

Елена Н Авадяева , Елена Николаевна Авадяева , Леонид Иванович Зданович , Леонид И Зданович

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука