Анечка. Пленница доминанта

Не знаю, сколько времени я пробыла без сознания. Очнулась быстро и в первые минуты не могла понять своих ощущений. Очевидно, я не на земле. В воздухе! Что это значит? Собачка меня скушала и я в раю? Нет, лучше! Я на руках у сероглазого. Он несет меня к дому. Запах дорого парфюма и мужской запах силы манят. Меня никогда раньше не носили на руках. Никогда и никто. Пусть, потому что лишилась чувств, но как приятно. Я не выдержала, обхватила руками шею. Роман Львович не оттолкнул. Может ему так легче? Или я не совсем противна?… Дорога до дома заняла минут пять. Но за это время мы сблизились на уровне энергетики. Между нами явно что-то промелькнуло, вспыхнуло в какой-то момент, совсем короткой, слабой искрой. Ошибиться я не могла. У нас, женщин, это на уровне интуиции. Сероглазый заметил и в себе странное ощущение. Смутился. Когда внес меня в дом и опустил на диван, старался не смотреть в глаза.

– Чокнутая, да? – заорал Кир. – Там же Марс живет. Он только Ромку уважает. Сожрал бы тебя в два счета. А нам проблемы потом…

Мне самой уже стыдно за глупый порыв. Все из-за стресса, из-за того, что сегодня столько пришлось пережить. За что мне все это, доброй и милой девушке? Если бы кто месяц назад сказал, что я вступлю в бой с гастарбайтерами, вооружившись монтажным пистолетом, разнесу кухню в замке, буду удирать в распахнутом халатике от питбуля, а живой олигарх станет носить меня на руках, сочла бы этого человека чокнутым, с больной фантазией. Но все оказалось реальностью. Хотя последнего эпизода можно было избежать. Побороть гордость и обиду, подождать утра, смириться и покинуть не слишком гостеприимного хозяина достойно.

Я всхлипнула и сказала тихо:

– Простите меня, Роман Львович. За все.

– Меня тоже, Анна, извините. Вы правы, я не маленький принц. Я – мужик. Раз уж помог вам, надо идти до конца. Ложитесь спать. Завтра будем решать, что с вами делать…

При этих словах лицо Кира перекосилось. Он недовольно фыркнул:

– Рома, ты, конечно, хозяин, но эта дрянь… Ты даже не знаешь, кто она!

– Это человек, Кирилл! – пресек брата сероглазый. – Бедная, напуганная женщина, какой бы она ни была. В моих силах ей немного помочь. И я это сделаю.

– Все правильно, Ромочка! Отчего не помочь, если имеется такая возможность! – поддержала Зоя Семеновна. – Риточка бы это одобрила…

Я только сейчас заметила, что в холле почти все обитатели особняка. Домоправительница, младший брат, гувернантка Юлия, храбрый охранник Эдик, что рвался мне на помощь. Примчалась и Инночка. В заспанных глазах – любопытство и беспокойство:

– Папа, что произошло? Аню чуть Марс не загрыз?

Неожиданно Роман Львович улыбнулся:

– Вот именно – чуть! Когда я подскочил, Марс ее… облизывал!

– Как?!

– Не может быть!

– Не верю!

Домочадцы удивлялись громко и дружно.

– Сам бы не поверил, не увидь собственными глазами, – сказал сероглазый и пояснил мне: – Марс, он удивительный. Только нашу семью признает, больше никого. Даже охрану не уважает. Мистика да и только, что он тебе вреда не нанес…

– Папа, неужели ты ничего не понимаешь? Неужели вы все ничего не видите? – воскликнула Инна. – Ослепли разом?

– А что нужно увидеть, дочка?

– Аня… Она – особенная.

– Это мы уже поняли, – фыркнула Юлия. Кир ее поддержал.

– Ничего вы не поняли! – настаивала девочка. – Ань, убери с лица волосы…

Ох, эти мои волосы, гордость и мучение одновременно. Темно-каштановые, почти черные. Блестящие, как шелк наощупь, густые и длинные – ниже пояса. Желание остричь случалось не раз. Но понимала: второй раз отрастить не получится. Красиво – да. Подруги завидуют. Если в салоне уложить и на праздник пойти – тоже здорово. Но в обычной жизни часто доставляют неудобство. Если не заплести в косу, не собрать, падают, скатываются на лицо, закрывая его. На рынке я собрала волосы, закрепила резинкой. Но ее порвал Ашот, когда тянул мою голову вниз. В комнате горничной атрибутов для причесок не нашла. Сейчас волосы снова закрывают лицо. Чего хочет Инна? Девочке я понравилась. Может, она заметила, какая Аня Головина красотка, хочет, чтобы и папочка разглядел гостью получше. Да ради Бога. Я улыбнулась, отбросила назад волосы. В ту же секунду в холле воцарилась тишина. Первым слово молвил Кир:

– Офигеть! – сказал младший брат.

– Ничего себе! – удивился охранник.

– Невероятно! – всплеснула руками Юлия.

Зоя Семеновна нацепила очки, посмотрела и ахнула:

– Батюшки святы!

Только Роман Львович молчит, просто смотрит, не отрывая глаз. Наконец и он произносит:

– Не могу в это поверить!

Поворачивает голову вправо. За ним повторяют все остальные. Я слежу за их взглядами и… впадаю в настоящий ступор. На стене – огромная фотография в рамке. Молодая женщина. Блондинка с короткой стрижкой. Это единственное отличье. В остальном мы с ней похожи как две капли воды…