Анекдот о вечной любви

— Иди, Василиса, работай, готовь репортаж о коррупции в сфере здравоохранения. Две недели сроку. Выполнять, мать твою!!!

Получив благословение начальства, я стремительно покинула кабинет с твердым намерением кого-нибудь немедленно убить. В противном случае имелся реальный шанс заработать нервное расстройство.

По счастью, дубовую дверь кабинета Вик Вика сиротливо подпирал верный Петька.

— Ну что? — оживился коллега, когда улегся воздушный фонтанчик, поднятый мною.

— Что — «что»? — рявкнула я.

— Вик Вик…

— Послал, естественно!

— Куда? — опешил Петруха.

— Туда! Обратно, к невропатологу. Две недели выделил. Напросилась на свою голову. А все ты!

— А я-то при чем? — Петруха выглядел совершенно несчастным. Недолгие размышления убедили меня, что он-то тут ни при чем, убивать его мне расхотелось, и я сбавила обороты:

— Ладно, проехали… пошли покурим, что ли. Ты, кстати, еще и кофе обещал. С конфетами!

За сигаретой я поведала товарищу о последних событиях, приключившихся со мной. Коллега оказался благодарным слушателем.

— Везет же тебе, Василь Иваныч! — завистливо вздохнул Петька, когда я умолкла. — А ну, покажи рецепт.

— Сперва кофе, — напомнила я, и мы с Петрухой направились в его персональную вотчину: крохотную комнатушку, которую он высокопарно величал кабинетом. Уму непостижимо, как он умудрился втиснуть в клетку размером «два на два» компьютерный стол, офисное кресло на колесиках и стул для посетителей, которых у Петьки сроду не наблюдалось. Зато там имелась настоящая кофеварочная машина, причем она функционировала, выпуская из своих загадочных недр поистине волшебный кофе.

Впервые за сегодняшний день я испытала острый приступ счастья, когда сделала первый глоток свежесваренного кофе и съела шоколадную конфетку. Петька тем временем занялся изучением чужого мобильника, но не преуспел: батарейка приборчика тревожно пикнула и окончательно разрядилась.

— Черт! — досадливо сморщился Петруха. — И тут не везет! Ну, это ничего, у меня такая же марка трубки, дома заряжу…

— А может, ну его, Петь? — я с надеждой подняла глаза на коллегу. — Оно нам надо?

— Что? — не понял Петька. — Чего надо?

— Да всего. Чужой мобильник, охота какая-то непонятная, рецепты от невропатолога, которые почему-то выдают в лаборатории… Мне из-за этого придется репортаж делать о плохой работе городской поликлиники. Вик Вик две недели сроку дал… А у меня сил нет! Я после вчерашнего никак отойти не могу! — вспомнив обезображенное тело в туалете ночного клуба, я зябко поежилась, но все же полюбопытствовала: — Кстати, есть какие-нибудь новости?

Однако Петька счел вопрос несущественным. Он вдруг напустился на меня с гневной обличительной речью:

— Ты рассуждаешь удивительно непрофессионально, Василий Иваныч! Даже странно слышать от тебя подобные слова: «Оно нам надо?»!

— Что же тут странно? — хрюкнула я, прячась за большой кружкой с надписью «Вася». Обвинение в непрофессионализме показалось мне обидным.

— Мы с тобой кто? — озадачил меня Петька каверзным вопросом.

— В каком смысле? — я окончательно потеряла нить разговора.

— Мы журналисты, Никулишна! — коллега назидательно поднял указательный палец.

— Ах, ты об этом…

— Ну да. А ты о чем подумала? — Петька настороженно шевельнул ушами, словно кот, следящий за беспечной добычей.

Я смутилась:

— Так, ерунда, печки-лавочки… Бухти дальше.

Петька вздохнул:

— Да… Так я к чему все это говорю-то? Мы — журналисты, нам положено совать свой нос во все дела, даже кажущиеся на первый взгляд незначительными. А ты говоришь — ну его! Вася, веришь, нет, но мое чутье буквально вопит, что дело с телефоном не просто таинственное… Это может вылиться в грандиозное спецрасследование! Замутим с тобой такой материал! А потом продадим его на какой-нибудь центральный канал.

— Ага, если к тому времени нам не свернут шеи таинственные охотники. Охота ведь началась, — я попыталась вернуть коллегу с заоблачных высей на грешную землю, однако не преуспела: он беспечно махнул рукой и заявил:

— Так называемая охота ведется не на тебя, а на хозяина мобильника. Нам-то уж точно ничто не угрожает. Разве только широкая известность и международное признание…

Лицо Петрухи озарилось радужными мечтами. Он, должно быть, уже представлял себя в смокинге, с заветной статуэткой ТЭФИ в руках и с Пулицеровской премией в кармане. Я немедленно вообразила себя, стоявшую рядом с ним. Выходило ничего себе, особенно если надеть платье с таким глубоким декольте, куда даже Кусто не нырял, сделать красивую прическу, а на шейку повесить изящное бриллиантовое колье… Да, и туфельки на шпильке! Видение получилось настолько реальным, что пришлось даже помотать головой из стороны в сторону, чтобы его отогнать.

— Чутье, говоришь… — протянула я. — С ним не поспоришь. О’кей, я согласна. С чего начнем?

— Перво-наперво нужно выяснить, когда, где и как телефон попал к тебе в мешок.

— Это не мешок, — обиделась я, — это торбочка. Очень удобно, между прочим.

— Неважно. Можешь выдвинуть какие-нибудь версии? Вспомни вчерашний день в мельчайших подробностях.