Аненербе. Оккультный демарш СС

В мозгу рейхсфюрера прочно засели средневековые тексты, в которых говорилось о ведьмах и способах их выявления. Гиммлер усердно читал всё, что хоть каким-то образом связано с древними гримуарами. Ради удовлетворения этого интереса рейхсфюрера была создана особая «Зондеркоманда X», а проект по разработке ведьмовского наследия носил название: «Проект X». Что же пытался найти в ведьмовских процессах «милый иезуит Лойола»? Некоторые исследователи, когда в их руки попали документы зондеркоманды, по наивности решили, что рейхсфюреру потребовались детальные описания пыточных процессов — каким образом лучше выбивать признания у всех, кто попадал в ведомство гестапо. Но они ошибались. Технология допроса в рейхе была разработана до мелочей. Средневековые пытки мало занимали ум Гиммлера. Ведь придумать новые методы пыток можно и без обращения к средневековым текстам. Тело всегда остаётся всего лишь телом. И на него можно воздействовать любыми болевыми приёмами. А в секретных отделах эти приёмы были превосходно известны. Нет, Гиммлеру не нужно было описание пыток. Ему нужно было совсем другое.

В год создания зондеркоманды рейхсфюрер поставил перед ней весьма необычную задачу: отыскать в его собственной родословной хоть одну достойную ведьму. И команда взялась за дело. Были перерыты едва ли не все германские архивы. Искали в родословном древе Гиммлера настоящую арийскую ведьму. Зачем понадобилось Гиммлеру такое «пятно» в биографии, когда, по расовой теории, ведьмовские знаки считались не самыми удачными в отношении чистоты крови? Ещё русские исследователи, в частности профессор Сикорский, тот самый, отец знаменитого авиаконструктора и эксперт на суде по делу Бейлиса, свято веривший, что евреи приносят в жертву христианских младенцев, писал:

«Демонические черты… При сопоставлении образа биологического демона с соответственным типом, созданным творчеством поэтов, выступает ясно факт совершенной близости, если не торжества, обеих картин. Психические черты вырождения появляются рано: они уже заметны в ряду первых признаков начинающегося зла. Но настоящая природа их определяется только в нисходящих поколениях, где процесс вырождения становится вполне очевидным и где можно найти созревшими и развитыми все основные психопатические черты, бывшие в зачатке в предшествующих поколениях: здесь мы встречаемся с фактом постепенного нарастания семейных или фамильных пороков, душевных аномалий и недостатков характера, словом — с процессом психического вырождения».

Сикорский совершенно чётко связывал демонические, а также ведьмовские черты со знаками вырождения:

«Демон в изображении Лермонтова представляется существом жадным к познанию, он царь познания, по его собственным словам; но это единственная положительная сторона. Все остальные качества Демона отрицательны: он горд, но в то же время он печален, злобен, полон сомнений, он не может верить, не может любить (Демон. Часть II, гл.1). Но что же это за существо? какие у него цели? какую программу, какой план жизни это существо начертало для себя своим тонким умом? Никакого положительного плана у него не существует, никаких собственных предусмотрений, предначертаний в его уме нет. Это странный бесплодный ум! Это странная воля, не имеющая собственной инициативы. Толчком для этого ума и этой воли служат события, лежащие извне. Демон презирает людей, но живёт их инициативой, он разрушает то, что люди создают, попирает то, перед чем они преклоняются, но сам ничего не может придумать, решить или создать. Очевидно, что Демон — нравственно разлагающееся, вырождающееся существо; внешние события ещё приводят в действие душу этого существа, но сама по себе эта душа суха, бездеятельна, безжизненна.

Фигура Мефистофеля, какой её изображают художники, весьма типична. Это сумма такого рода черт, которые не свойственны нормальному человеку или которые, по крайней мере, встречаются весьма редко. Физиогномический образ Мефистофеля содержит в себе типичные черты дегенеративной мимики, которая стоит в прямом соотношении с психическими чертами этого типа. Образ Мефистофеля, нарисованный кистью великих художников, содержит в себе те же черты, какие представлены поэтами, что явствует из анализа мефистофелевской мимики. В ней представлены: сокращение верхней орбитальной мышцы (мышца мысли — ум) в соединении с резким сокращением пирамидальной мышцы носа (злоба, злость, враждебность) и более или менее заметным сокращением большой скуловой мышцы (радость). Единовременное сокращение двух последних мышц выражает собою злорадство. Таким образом, холодный ум, злоба, злорадство, бессердечность одинаково присущи Мефистофелю художников, Демону поэтов и Дегенеранту психиатров. Но т. к. поэтическое и художественное творчество черпают свой матерьял из реального мира, то весьма правдоподобно, что класс дегенерантов и является той моделью, которой пользовалось творчество в своих созданиях».