Анестезия

Глаша тоже переживала за Сашу, наверное, даже больше, чем кто бы то ни было. Она постоянно говорила про Зубарева и заверяла Настю, что всё теперь будет хорошо. И Настя была благодарна дочери за то, что та не паниковала и вела себя именно так.

– Мам! А у нас сегодня такое было! Представляешь, Витя с Мишей за Леру подрались! – сообщила Глаша тут же, стоило только Насте встретить дочь возле школы. Она забрала у Аглаи рюкзак, закинула его за плечо и, взяв малышку за руку, повела домой.

– Наверное, не за Леру, а из-за Леры? – уточнила Настя, невольно улыбаясь тому, с каким воодушевлением рассказывала об этом Глаша.

– Нет! За Леру! Они за ней ухаживать хотят!

Настя покачала головой. Она считала, что такие вещи ещё слишком преждевременны, но в то же время понимала, что ничего с этим поделать было нельзя. Впрочем, мысли о том, кто там и за кого подрался, быстро вылетели из её головы, когда минутой позже Глаша повернулась к ней и серьёзно на неё взглянула.

– Ну, говори уже, что ещё хочешь сказать, – поторопила она дочь, и тут же обомлела, когда та выдала:

– А я сегодня папу видела. Он к школе приходил… и на меня смотрел.

Настя только и смогла, что крепче сжать ладошку дочери. Как реагировать на такое, она не понимала. По сути, Виталик так и оставался отцом Глаши. Она никак не настраивала дочь против него, не говорила ничего такого, чтобы Аглая стала его недолюбливать. Но и эти похождения к школе в обход неё ей не нравились.

– Просто смотрел? – как можно более спокойно уточнила Настя и продолжила путь домой. Захотелось обернуться и оглядеться. Чёрт бы всё побрал! Так и до паранойи недалеко…

– Да. Махнул мне и ушёл. Мы на физкультуре тогда были.

– Ясно.

– Что ясно, мам? Если он снова придёт, что мне делать?

Она уловила растерянность в голосе дочери. Стало не по себе. Последнее, чего бы желала, чтобы Глаша боялась и не знала, что должна делать, когда придёт папа.

Дойдя до скамейки рядом с подъездом, Настя сгрузила на неё рюкзак, села сама и усадила дочь на колени. Прижала ребёнка к себе так сильно, насколько это было возможно.

– Ничего не делать. Но уходить с ним тебе нельзя. Если захочешь пообщаться, я вообще не против. Но при этом должна присутствовать я. Идёт?

– Идёт! – Глаша кивнула и посмотрела на Настю с серьёзностью в детском взгляде. – Давай ты мне телефон будешь в школу давать и если что, я тебе сразу позвоню?

Настя улыбнулась. Глаша была очень даже разумной, и предложенные ей варианты того, как вести себя дальше, были очень правильными.

– Давай, – согласилась Настя. – И вообще сразу, как только тебя что-то встревожит – звони мне.

– Хорошо. – Глаша немного помолчала, болтая ногами, а Настя задумалась о том, в чём причина того, что творил Виталик.

Просто соскучился по дочери и поэтому появлялся рядом? Ерунда. Если уж на то пошло, у него была возможность в любой момент позвонить им и попросить о встрече. Но при всём при этом он этого не делал.

– Мам… я тут спросить хотела.

– М?

– А если я буду Сашу папой называть, как вы к этому отнесётесь?

Вопрос Глаши поставил Настю в тупик. Когда выходила замуж за Зубарева, вообще не думала о такой возможности. А Аглая, выходит, размышляла именно об этом.

– А давай у Саши и спросим, м?

– Давай! Когда его уже выпишут?

– Пока не знаю. Впереди восстановление, оно будет долгим, – вздохнула Настя.

– Тогда я подожду.

Глаша слезла с колен матери и потянула её в сторону подъезда.

– Пойдём домой. И тебе нужно к Саше ехать.

И Настя, встав со скамейки и идя за дочерью, в который раз поразилась тому, насколько Глаша умная малышка.

***

Когда Зубарева перевели в общую палату и врачи стали давать благоприятные прогнозы на исход реабилитации, Саша заметно оживился. Настя львиную долю времени проводила рядом с ним, прекрасно понимая, что во многом благополучный исход будет зависеть от эмоционального состояния мужа.

– Сегодня какие новости? – спросила она, поправляя подушку под головой Зубарева.

– Всё те же, – пробурчал он, но в голосе Саши Настя услышала нескрываемое притворство. – Хочу домой.

– Скоро… уже скоро.

Она села рядом с ним и посмотрела на него с улыбкой. Уверяла себя в том, что теперь всё точно наладится. Глаша с удовольствием ходила в школу, Саша – восстанавливался и в итоге должен был начать ходить. И казалось, что всё приходит именно так, как должно быть.

– Представляешь, Глаша тут на днях спросила, можно ли называть тебя папой, – улыбнувшись, сообщила она Зубареву. Почему-то от мысли о том, что отцом Аглаи мог быть Саша, стало тепло на душе.

– И что ты ей ответила? – впившись взглядом в лицо Насти, потребовал Зубарев ответа.

– Что это уже вы решите. Как ей позволишь себя называть, так и будет.

– Ты же знаешь, что я не против. Даже наоборот за.

– Знаю, но скажешь ей об этом сам.

Настя пожала плечами, как бы говоря этим, что вопрос решён. Сама же внутри ощущала целый водоворот эмоций. И снова представила, что чувствовала бы, если бы Саша был отцом Аглаи. Словно в ответ на её мысли, Зубарев чуть приподнялся на локтях и спросил:

– Этот хер больше рядом не появлялся?