Ангарский сокол

Дорогу до Москвы планировали до самого вечера, с перерывами на обед и отдых. В итоге вышло так: из Ангары судно выходит на Енисей, где чуть выше Енисейска бросает якорь у перевалочного острожка. Далее сухопутный путь на телегах до реки Кеть, спуститься по ней в Обь, далее в Иртыш, подняться до Тавды. Переход через Урал – и в Каму, далее Волга и Ока, а там и Москва. Были и другие варианты, сначала хотели Обь-Уса-Печора, а потом морем до Архангельска. Но дикие места, холод, опять же переход через безлюдный северный Урал отмели этот вариант.

Вечером Микуличи и Кузьмин ушли принять перед сном баньку, а в кабинете остались Радек с Соколовым. Подойдя к приоткрытому окну, профессор смотрел на кремлёвский сад, освещённый несколькими яркими фонарями, горевшими на спиртово-скипидарной смеси.

– Пройдёмся, Вячеслав? Погодка хороша.

Вячеслав немедленно согласился. Погода и впрямь была неплоха – лебединая песня мягкой осени перед пришествием ледяного дыхания зимы. Прогуливаясь по дорожке, профессор напомнил товарищу о не исполненном обещании – рассказать о Матусевиче.

– Корней разговаривал с Игорем, потом с Мироновым общался я. Не хочу сказать ничего лишнего, но я Игорю дам шанс проявить себя и с лучшей стороны тоже.

– Думаешь, он исправится? – удивился Радек. – Такие амбиции спрятать в себе невозможно. Тем более состоявшемуся человеку.

– Что же, Николай, посмотрим. Нам не до жиру людьми разбрасываться. Рискнём.

И Соколов рассказал ему о договорённости с Игорем Матусевичем и Корнеем Мироновым. Опальный майор со своими людьми поступал в распоряжение Алексея Сазонова, который, к слову, получал вторую, после Петренко, должность воеводы. Теперь после воеводства Владиангарского появлялось и Албазинское воеводство.

– Не будет ли у них с Сазоновым вражды?.. – озабоченно проговорил профессор, остановившись. – И ты же что-то пообещал и Матусевичу? – внимательно посмотрел на Вячеслава Радек.

– Пообещал, – вздохнув, кивнул Соколов. – Воеводство Приморское.

Князь пошёл дальше, к прудику, оставив удивлённого донельзя профессора на дорожке.

Албазин. Декабрь 7147 (1639)

Убивать Бомбогора Сазонову не пришлось. Решительный солонский князь уже был захвачен в плен маньчжурским военачальником Самшикой после несчастливой для амурцев битвы. Позже по приказу хана Абахая Бомбогор был казнён маньчжурами в Мукдене – столице государства Цин. Наиболее влиятельным князем на этом участке Амура стал нижнезейский князь Балдача, поддерживавший маньчжуров и бывший зятем хана маньчжуров Абахая Хуантайцзи. Таким образом, маньчжуры, разбив солонов и их союзников, устранили последний буфер между ними самими и пока не виденными ангарцами. До этого Сазонов пытался связаться с самим Бомбогором, предлагая ему помощь войск даурского князя Ивана. К сожалению, тот высокомерно отказался от помощи и умертвил солонов, что были посланы майором для переговоров, оставив лишь одного, чтобы тот передал слова князя даурцу. А Бомбогор обещал, прогнав маньчжур, пойти войной и на Ивана. И где теперь этот Бомбогор?

В начале декабря к Албазину после отдыха в Умлекане вышла часть из ушедших к Амуру ангарцев. По льду реки пришла группа Матусевича, два десятка ангарских тунгусов и бурят, Бекетов с частью казаков, поморы. Олени тянули несколько саней с женщинами и паровыми машинами. Саней и оленей у отряда было больше, чем то количество, с которым ангарцы пришли к устью реки Нерчи, впадавшей в Шилку. Дело в том, что при устройстве Нерчинского острога ангарцы подверглись внезапному нападению эвенков. Серьёзного убытку те не причинили, лишь посекли с десяток человек стрелами. Пострадавшим немедленно оказали помощь, а потом матусевцы, тунгусы и казаки устроили ответный рейд по следам разбегавшихся в ужасе туземцев, тех, кто выжил после невидимых глазу горячих стрел чужаков. Добравшись по следам беглецов до становища туземцев, ангарцы от души отметелили всю властную верхушку племени, наказав им впредь появляться у стен городка лишь со шкурками и желательно с большим их количеством. Забрали у эвенков и половину оленей, плюс несколько лёгких саней.

Остались же в строящемся Нерчинском остроге люди Корнея Миронова, пара десятков казаков и тунгусов, а также команда геолога Романа Векшина, что готовилась к поиску серебряных и свинцовых руд по заранее составленному плану.

Сазонов, отправив ещё в ноябре новых гонцов в земли казнённого Бомбогора, теперь дождался их возвращения:

– Балдача не будет и разговаривать с тобой, майор, – ангарский тунгус переводил слова вернувшихся из посёлка близ устья Зеи солонцев. – Он маньчжурский данник и породнился с ними, князь Толга тоже его родня. Причём Толга теперь ещё и воевода на Сунгари и нижней Зее.

– По весне пойдём из Албазина на Зею, – сухо сказал Сазонов, – второй раз объясним тамошним, кто по Амуру ходить будет.