Ангел

— Помню, я пытался отговорить Кремера, — жестко продолжал Ирвинг, — указывая ему на очевидные факты: что вся эта затея чистой воды авантюра и что Форд идет на невероятно большой риск. — Он слегка искривил тонкие губы в презрительной гримасе. — Могу даже процитировать по памяти ответ Кремера: «Мы с Сэмом старые друзья, вместе летали всю войну, а потом в Корее — я просто не могу оставить его в беде». Доводы логики беспомощны против такой сентиментальной болтовни, лейтенант, беспомощны и бесполезны. Так что в конце концов Форд получил свои пятьдесят тысяч на организацию службы аэротакси.

— И вы считаете это достаточным поводом для убийства?

Вокруг его глаз за черепаховой оправой на мгновение проступила мертвенная бледность.

— Сегодня утром по дороге на работу я вдруг вспомнил об этом займе, — продолжил он, слегка убыстряя темп речи. — Меня мучило какое-то неотвязное представление, что с ним связано что-то еще, что-то важное, что я обязан вспомнить. Поэтому первое, что сделал сегодня утром, придя в офис, это нашел папку с документами на «Форд аэротакси». И там действительно оказалось кое-что еще — жизненно важные подробности, лейтенант, я бы сказал, кричащий мотив для убийства!

Тут я сразу понял, какие чувства испытывал вчера шериф к этой морковке в очках.

— И что же это такое? — проворчал я.

— Когда был оформлен заем и подписаны все необходимые бумаги, — с торжеством произнес Ирвинг, — Форд начал испытывать вполне понятное беспокойство за судьбу своего предприятия в случае непредвиденной смерти Кремера. Я слишком хорошо понимал его тревогу — он сознавал, что тогда заниматься финансовыми делами Кремера придется мне, а уж я бы с ним не стал церемониться. Поэтому Форд предложил, чтобы они с Кремером застраховали свои жизни, каждый на сумму пятьдесят тысяч долларов, выписав полисы в пользу друг друга.

— И если бы вчера на самолете взорвался Кремер, это дало бы Форду пятьдесят тысяч? — уточнил я, довольный, что он все-таки добрался до конца.

— Вот именно! — Адвокат осторожно провел ладонью по своей тщательно прилизанной прическе в поисках выбившегося из пробора волоска и, конечно, такового не обнаружил. Затем продолжил: — Дела у Форда в этом его идиотском аэротакси идут из рук вон плохо, и я могу доказать это на цифрах. Я даже уверенно констатировал бы, что в настоящее время он близок к банкротству. — Ирвинг откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня с полным удовлетворением. Я был готов к тому, что, соединив ладони, он вот-вот начнет благодушно вращать большими пальцами, но мой собеседник покровительственно добавил: — Полагаю, это мотив, который вы ищете, лейтенант. И вам больше некого искать, не так ли?

— Сожалею, что вы не вспомнили об этом вчера, когда находились в кабинете шерифа, — сказал я.

— Я также сожалею. — В его голосе прозвучала снисходительность к собственным мелким недостаткам. — Думаю, тогда я был слишком взволнован, чтобы ясно мыслить.

— А я думал, вы были слишком озабочены, защищая доброе имя и репутацию Салли Кремер, так что вам некогда было думать о чем-то еще, — высказал я свое предположение самым ласковым тоном.

Он несколько раз растерянно мигнул, затем наклонился вперед и снова облокотился на стол:

— Простите, лейтенант?

— Насколько я слышал, Салли Кремер значит для вас гораздо больше, чем просто жена вашего клиента, — небрежно сообщил я. — Чертовски больше, особенно если принять во внимание, что ночью вас с ней застали на задней террасе.

Его бледное лицо стало ярко-пунцовым, пока он тупо таращился на меня своими рыбьими глазками.

— Что?! — задыхаясь от возмущения, выговорил Ирвинг. — И вы смеете предполагать…

— Не предполагать, — холодно возразил я. — Этому есть свидетельница — талисман бывших летчиков, Эйнджел. Вы должны были ее запомнить, потому что забыть такую девушку не способен ни один мужчина, даже вы. Она сказала мне и готова засвидетельствовать это, если понадобится, что видела больше чем достаточно, чтобы убедиться: вас и Салли Кремер связывают отношения, которые нельзя классифицировать как платонические, даже в самом широком смысле этого слова.

Я закончил длинную тираду, но мои слова, казалось, еще висели в воздухе. Черт побери, расстроенно подумал я, это под влиянием проклятого Ирвинга меня так понесло! Если бы я не был настороже, то мог бы тарахтеть и дальше еще черт знает сколько времени, пока бедная девочка не отчаялась бы дождаться меня и не ушла домой.

— Но… но… — беспомощно бормотал он, пытаясь привести в свое оправдание какой-нибудь веский довод и в смятении не находя его.

— Говоря о мотивах, — неумолимо продолжил я, — если для Форда пятьдесят тысяч долларов представляются серьезным доводом для убийства Кремера, насколько же более веским мотивом является все состояние Кремера, которое могла бы унаследовать его жена.

Пирамидка рухнула, как будто сокрушенная толчком землетрясения, когда пальцы Ирвинга ослабли и он уронил руки на стол.

— Вы же не можете всерьез предполагать, что это Салли пыталась убить своего мужа и вместо этого убила Хофнера? — прошептал он посеревшими губами.