Ангел

В очередную прогулку мы шли мимо давно знакомого кафе. Наш путь всегда проходил рядом с ним. Кафе как всегда зазывало своей броской вывеской. Внутри светились приглушенные огни. Людей совсем не было. И конечно, мы решили туда зайти. В дальнем углу затемненного помещения виднелся подсвеченный стол. За ним прилежно пристроен пухленький диванчик. Твердым шагом Катя прошла вперед и заняла место. Ее глаза дружелюбно приглашали присесть напротив. Не успел я понять, что к чему, так откуда ни возьмись появился моложавый официант и любезно предложил пестрое меню в глянце. Рассмотрев внимательно чудные напитки, мы синхронно ткнули пальцы в одно и то же — бокал Маргариты.

— Это! — воскликнула Катя.

— Маргариту пьют по-особенному. Есть целый ритуал питья, — произнес я задумчиво.

Кое-как мы обмазали края бокалов солью. При этом рассыпали большую часть на столе. Смеясь, мы признались друг другу, что пьем Маргариту впервые.

Ее скромный смех запечатлелся в памяти теплым фото. Я ощутил полный жизнью момент — музыка лаунджа, слабая желтизна ламп и нас только двое. Нам хорошо, вкус счастливого мгновения… Все происходящее походило на блаженство колдовства, магию из сказок.

Мы вышли из кафе, обдуло прохладой. Я взглянул на Катю с волнением. Может, она замерзла? Есть ли у нее шарф? Из кармана пальто Катя вынула белое кашне и обернула тонкую шею. Я c довольством улыбнулся. Дальше мы прошли еще немного. Опять же, молча.

Подошло время прощаться. Катя встала передо мной, ее взгляд проник сквозь давно одинокую душу. Ее взор ослабил меня, моя голова склонилась. В глаза бросился блеск золотого кольца на безымянном пальце. Печаль прихватила сердце, я изменился в лице. Катя заметила это, ее улыбка спала.

— Пока… — произнес я тихо.

— Пока… — сказала она, сделав шаг в сторону остановки.

***

Странно, раньше я натыкался на Катю внезапно и часто. Хоть мы и работаем в одном здании, но я не видел ее уже с неделю. Говорят, если человек не встречается на твоем пути, значит, ты не горишь желанием его видеть. А когда хочешь встретить, думаешь о нем, то встреча неизбежна. В моем случае я мечтал увидеть ее хоть на один миг… Я скучал по ней. «Да ну это все. Туда лезть нельзя. Но…» — болело словами внутри.

В этот же день Катя объявилась на горизонте. Мы столкнулись взглядом в конце дня. Прямо на выходе из здания нашей конторы. На лицах появилась созвучная улыбка.

— Как дела? — спросила она.

— Да никак… — ответил я.

Неосознанно, вместе мы, как и раньше, двинулись по тротуарам нашего обычного пути. Шли как всегда — с редким разговором. Я снова оживал. Вновь пропитывался дорогим мне уютом…

Впереди встало наше ранее облюбованное кафе. Быстрый обмен улыбками — решено, идем туда. Это любезное заведение снова в тишине. Живет полумрачной романтикой. Наш крайний столик свободен. На этот раз мы громко, без стеснения смеемся. Мне почему-то показалось, что Катя смешно ест. Она звонко тыкала вилкой по тарелке. Пыталась поймать все время ускользающий ломтик картошки фри. Я сравнил ее с самым милым дятлом на свете. В смешке Катя уронила вилку на пол. Потянулась за ней под стол и с грохотом навернулась. И конечно, вызвала тем самым истерический хохот обоих. Она так и осталась смеяться лежа на полу. Я как можно мягче поднял ее и усадил на диван рядом с собой. Голова Кати опустилась мне на плечо. Она притихла. По мне прошлась невидимая приятная волна. Я закрыл глаза и лакомился временем сладких минут…

Каждый день мы проводили вместе. Каждый день был насыщен ценностью. Все изменилось, моя жизнь перестала быть вязким беспросветным несчастьем. Дни с Катей бодрили меня. Она отдавалась сердцем, дарила заботу. Вокруг я стал замечать больше хорошего — в людях, природе, обычных бытовых вещах. Я начал чаще улыбаться. Перестал изъедаться чернотой. Глубины души прояснились и наполнялись цветом радуги.

Катя без устали выводила меня в свет. Водила по крафтовым кафешкам и ресторанчикам. Она показала мне всякие модные сладости — лавандовый капучино, пончики со вкусом дор блю. Эклеры в золотой глазури, шоколадный фондан. Уровень моего удивления зашкаливал. Например, чего стоили мои безмерные восклицания, когда из кексика-фондана медленно вытек топленый шоколад. Катя вытаскивала меня в парки. Всю жизнь я и прожил в Питере, но парки особо не посещал. Удельный парк, парк Сосновка, Есенина. Каждый из них мы прошли полностью, неспешно. Наслаждались солнцем, природой и друг другом.

В отличие от меня у Кати была машина. Водить она не любила, поэтому авто особо не использовала. Но раз за разом бралась катать меня по пригородам — например, Пушкин. Мы обошли весь Екатерининский парк.

— Смотри! Какой интересный дядька на скрипке играет! — воскликнула Катя.

— Какой он тебе дядька! — удивлялся я. — Серьезный музыкант вообще-то!

Этот дядька, чудаковатый, с кудрявой длинной шевелюрой, смычком довольно виртуозно и дерзко вычерчивал мелодии «Грозы» Вивальди. Тем самым еще больше одухотворяя наш дивный променад.

***

Кажется, она забыла о своем женихе. Кольца на пальце больше не появлялось. Однажды я спросил: