Ангел

Обсуждали они ее до утра. В ходе чего я узнала, что эти браслеты дарят вечное наслаждение (на ангелов, видимо, не действуют, хотя, обсуждая принцип действия браслетов, Лиса раз пять спросили, как я себя вела, когда надела их на руки, и рассматривали меня с таким интересом… гады!), что стоят они очень дорого, что Лиса за ними послал его злобный дядюшка и домой без них Лис не рвется. Что он и понятия не имеет, куда открыл свой портал (сказал, что вышло случайно и он оказался сразу на подоконнике нужной комнаты, – ему не поверили и чуть не побили), что ему здесь нравится и он хочет остаться (все-таки побили) и что если не спишь всю ночь, то потом очень хочется спать. Так я и уснула, на плече Оськи, с кляпом во рту и связанными руками. Правда, меня вроде бы потом развязали, и, выспавшись, я обнаружила себя завернутой в одеяло на широкой кровати. Но это потом, а сейчас я просто спала, слушая треск дров в камине, чувствуя его тепло и надежное, правда твердое, плечо друга под ухом. Хорошо-то как.

– Ирлин, вставай!

По мне нагло прыгали. Судя по ощущению – котенок. Буркнув что-то возмущенное, я залезла с головой под одеяло, наотрез отказываясь вставать.

– Ирлин, я ведь не отстану!

Меня укусили за палец ноги, я ею дернула и попала во что-то мягкое, послышались воющий звук и грохот бьющегося стекла. Высунув встрепанную голову наружу, я увидела сидящего среди осколков бывшего зеркала Оську, держащегося за голову и сильно ругающегося.

– Извини, тебе больно?

– Нет! Мне хорошо! – рявкнул он.

– Правда? – обрадовалась я, нащупывая ногой тапочку под кроватью.

– Издеваешься?

– А не надо было меня будить.

– Учту.

– Учти.

Тапочка была найдена, начались поиски второй.

– Между прочим, завтрак уже начался!

Трагизм ситуации дошел до меня не сразу, а когда дошел….

– Как, без нас?

Схватив все еще хмурого Оську, в одной тапочке я выскочила из спальни и рванула в сторону столовой, Оська бултыхался где-то сзади и что-то протестующее вопил. Я не слушала, очень хотелось есть.

Влетев в столовую и радостно обозрев гору пирожков, варенья, плюшек и пирожных, я плюхнула на стол встрепанного и временно слегка невменяемого Оську, буркнула всем привет и начала целеустремленно двигать все блюда к своему краю, попутно суя пальцы в варенье, откусывая от плюшек и мыча что-то одобрительное.

Лис и Дик, подняв брови, удивленно за мной наблюдали, в поле их досягаемости уже не осталось ничего съедобного, кроме блюда земляники, которое я буквально оторвала от сердца. Оська удивленно оглядывался по сторонам, сидя в центре всего нагромождения блюд, и осторожно нюхал ближайший пирожок. Я азартно намазывала варенье на бублик, закусывая блином и тут же перемазюкавшись в варенье. Дик тихо кашлянул. Я ему радостно улыбнулась и взяла пирожное с кремом.

– Гм, Ирлин, а почему ты так одета? – Голос его был строг и официален, так что смысл вопроса дошел не сразу.

Лис как раз тянулся за булочкой, для чего практически лег на стол, стоя на одной ноге, мы с Оськой хмуро за ним наблюдали. Оська отодвигал блюдо все дальше, но Лис не сдавался.

– Одета? Э-э-э, я боялась опоздать на завтрак.

Стырив-таки булочку, Лис радостно сел обратно и теперь смачно ее поедал, бросая на Дика горделивые взгляды. Дик мужественно терпел, не меняя выражения лица.

– Ну кажется все, я наелась.

Оська согласно рыгнул и попросил взять его на ручки, а то он, кажется, переел. Я взяла.

– А остальное все вам.

Дик с Лисом с интересом осмотрели блюда обкусанных пирожков (из некоторых была выковыряна начинка), блинов, перемазанных вареньем и кремом, и пустое блюдо из-под пирожных.

– Спасибо, – кисло поблагодарил Дик.

Лис копался в пирожках, разыскивая целый. Мы с Оськой гордо покинули столовую.

– Она всегда такая? – услышала я за спиной голос Лиса.

– Всегда.

Лис тяжело вздохнул. Мне почему-то не было стыдно. Оська довольно мурчал на руках, сонно указывая, куда надо повернуть, чтобы вернуться в нашу комнату. Я следовала его указаниям, думая о ванне и новом гардеробе. Надо будет что-нибудь намагичить из тех занавесочек. На вид они неплохие, а курс волшебного шитья я вроде бы посетила весь и даже едала экзамен на пятерку. Кстати, это была единственная пятерка за весь семестр. Эх…

Вода падала на голову, разбивала свой поток на тысячу струй и охватывала теплым покрывалом шею, плечи, тело. Приятно так, что хочется никогда отсюда больше не вылезать. Оська скребется под дверью, возмущенный тем, что его не пускают. Угу, знаю я его, в самый пикантный момент возьмет и обернется парнем, а мне потом красней перед ним и слушай его вреднючие шуточки. Нет уж, спасибо. Мыло постоянно выскальзывало из рук, а шампунь пах цветами. Я самозабвенно рылась на полочках, делая все новые и новые открытия и радуясь тому, что в каждой ванне предусмотрено все и для любого гостя.

Но все когда-нибудь заканчивается, вот и я, наплескавшись вволю и завернувшись в большое белое полотенце, все-таки вышла из ванной и с улыбкой обозрела унылую физиономию сидящего на кровати Оськи.

– Опять сова?

– Ну и что?