Ангел

Дик хмуро посмотрел на лешего, даже и не думая извиняться.

– Кхм, ну что ж, тогда и я могу кое-чем подсобить да образумить молодежь. Чтобы впредь думал перед тем, как что плохое замыслить.

И он что-то проскрипел. Я не очень поняла что, как раз занятая тем, чтоб слезть со стола, но Дик вдруг как-то потемнел и вскинул руки в жесте отрицания. И черно-серебристый комок слизи врезался в прозрачную полусферу, накрывшую… и меня.

Комок сполз по ней и шмякнулся на деревянные доски пола. Леший нахмурился, шевеля кустистыми бровями. Я подошла ближе, пытаясь понять, что это за пакость. Магический комок подрагивал, словно пытаясь понять, что, собственно, произошло и куда ему теперь ползти.

– Так ты еще и маг. Хм, ладно.

И… леший пропал. Я удивленно оглядывалась по сторонам, стараясь сообразить, куда же исчез хозяин. Дик же встал и молча направился к двери.

– Эй ты, куда?

Он даже не обернулся в мою сторону. Я побежала следом, но тут остатки сил покинули меня, я зашаталась, удивляясь мелькающим перед глазами звездочкам, и начала куда-то падать. По-моему, у людей это называется обмороком.

Холодная тряпка на моем лице привела в чувство не хуже трубы Васьки, вечно будившего меня по утрам именно таким зверским образом, а потом еще и радостно удиравшего от меня, швыряющуюся во вредителя золотистыми молниями и белыми искрами, что вызывали сильную чесотку.

– Ну ты как? Жива? – Голос лешего я опознала с трудом.

– Так, дайте мне, я лучше разбираюсь! – По шее протопали когтистые лапки, правый глаз кольнуло, и кто-то поднял веко, открывая мне удивительный мир, полный света, тепла, и с Оськиной физиономией в центре.

– Ты жива? – строго спросила физиономия.

Сильно хотелось спать.

– Жива, – задумчиво подтвердил леший. – Что ж это с ней? Неужто такая слабенькая?

– Да нет, – отмахнулся мыш и оставил мой глаз в покое. – Просто вчера она чуть не умерла, рискуя замерзнуть в снегу, да еще пришлось и этого оболтуса лечить – вот Ирлин и не рассчитала чуть-чуть.

– Теперь-то вы уж его вряд ли нагоните.

Я вспомнила про задание и то, почему я здесь лежу. Из груди вырвался глухой стон, и я тут же села, упираясь руками в скамью и пытаясь остановить хоровод звездочек перед глазами. Мокрая тряпка шлепнулась со лба на колени, придавив мыша. Возмущенный писк и мой напряженный вопрос слились воедино.

– Где он? – Я с трудом сфокусировала взгляд на лешем, сидевшем напротив и потягивающем из березовой кружки ароматный чай.

– Уехал.

– Давно?

– Да вот уже с полчаса как.

Я вскочила, но ноги подломились, так что пришлось рухнуть обратно. Мыш, вцепившись в рубашку, так на ней и повис, возмущенно разглядывая мое лицо снизу.

– Да куда ж ты так спешишь? А как же чаю попить липового, с медом? Щас я заварю.

– Не надо, дедушка, – мотнула я головой, о чем тут же сильно пожалела, и вовсе потеряв картинку окружающего. Мне в руку сунули мокрую тряпку, которую я немедленно приложила ко лбу. Вроде бы помогло.

В другую руку мне сунули чашку горячего чая, которую я с благодарностью приняла. Отхлебнув душистый напиток, я обожгла себе язык с нёбом, булькнула и судорожно закашлялась. Мыш с воплем упрыгал у меня с колен, вопя, что его ошпарили, я смаргивала с ресниц непрошеные слезы, пытаясь отдышаться и пережить всю гамму таких новых и болезненных впечатлений.

– Да откуда ты такая? – размышлял меж тем леший, задумчиво меня рассматривая. – Выглядишь непонятно, ходишь, будто летаешь…

– Ага, – буркнул мыш, вылизывая шерстку, – летает, только вот все носом, носом.

Хмыканье и веселые огоньки в глазах старика, лишь снаружи выглядевшего молодым.

– Дядюшка леший, – взмолилась я, – дайте мне, пожалуйста, лошадь. Мне очень надо догнать Дика.

– Да зачем он тебе? Бросил ведь, да не просто, а помирать от холода в лесу.

– Он бы вернулся, – жарко возразила я, нащупывая ногой сапог. – Обязательно бы вернулся. А мне надо к нему, а то вдруг пропадет, а я не смогу защитить.

Леший тяжело вздохнул, даже и не пытаясь вникнуть в смысл моих причитаний.

– Ну что ж, ладно, помогу я тебе, коль так надо.

– Очень, – закивала я, с надеждой глядя на него.

– Бери, чаво уж там, вторую лошадку, по следам она ходить давно приучена, да и сама потом дорогу обратно найдет. Мне же она пока без надобности.

Я засияла счастливой улыбкой и бросилась на шею лесному хозяину, звонко чмокнув его в колючую щеку.

– Ладно уж, – засмущался старик, но по глазам видела – был доволен.

– А теперича садись и ешь нормально, пока я тебе кой-какие шкуры подыщу, а то так и будешь мерзнуть. Куда ж это годится? И пока все не съешь, даже и не думай, не выпущу!

Мы с Оськой не возражали. Оська сидел около тарелки и пробовал все и сразу. На столе была простая, но сытная еда – вроде картошки, лука, огурцов… да орешки в небольшом блюдце. Неподалеку яхонтом блестели медовые соты, непонятно как добытые посреди зимы. Сладко!..