Ангел

Следующие несколько дней прошли без прямой конфронтации. Все сводилось к обмену взглядами. Но смех Ашера неизменно доминировал над всеми остальными звуками в крыле, и когда бы Гэбриел ни обернулся, Ашер смотрел на него – неизменно именно на него. Казалось, что мир перестал существовать вне взаимоотношений двоих людей, и в главном Ашер оказался прав: это изматывало. Гэбриел не мог понять, как он добивался такого эффекта. И еще один вопрос занимал его. Почему из всех заключенных мишенью выбрали именно его? Размышляя об этом, Гэбриэл все больше ощущал себя слабым.

Он не был бойцом, но знавал настоящих громил, видел, как они умеют напирать. Понимал их психологию. Дело ведь совсем не в жертве, не в выборе слабака, а в наслаждении, которое наделенные грубой силой существа получали от ощущения власти, когда использовали слабости других. Гэбриел понимал, что нужно найти способ заставить всех воспринимать его как человека, с которым шутки плохи, с кем лучше не связываться. Только так можно остановить Ашера.

Глава 27

В коридоре полицейского участка Имоджен неожиданно наткнулась на Дина, листающего журнал об отделке домов и квартир, случайно выбранный из кипы на столике рядом со стульями для посетителей. Она сразу заметила свое досье, лежащее на соседнем сиденье. Дин закрыл и положил на место журнал, даже не увидев Имоджен, а словно почувствовав ее появление. Под ее пристальным взглядом он осторожно взял документы и подал ей.

– Что с тобой, Дин?

– Сам не знаю.

– Придется найти ответ поконкретнее. Ты украл материалы по делу, черт побери!

Он помолчал.

– Я подумал, что твое досье поможет мне кое-что вспомнить.

– Что именно вспомнить?

– Это так странно… Слово буквально вертится у меня на языке. – Он отвел взгляд, посмотрел мимо, куда-то за ее спину, и спросил бесстрастнее обычного: – У тебя случаются казусы с памятью?

– Ты не можешь просто так брать мои документы, Дин. Если об этом узнает руководство, я потеряю работу! – проигнорировала вопрос Имоджен, не желая позволить выбить себя из колеи и увести разговор в сторону.

Пусть увидит ее злость, иначе он может зайти еще дальше, и что тогда!

– Я очень сожалею. – Теперь он снова смотрел ей в глаза.

– И как? Ты нашел что-нибудь?

– Нет, прости, там на самом деле нечего искать. Уоллисы кажутся мне хорошими людьми.

– Тогда чего ради ты взялся за поиски?

– Говорю же, сам не уверен. Буду точно знать, когда найду.

– Ты мне хотя бы сейчас не лжешь?

Дин выглядел оскорбленным одним только предположением, что он вообще способен соврать.

– Я всегда говорю тебе только правду, – сказал он после небольшой паузы. – Спроси о чем угодно, если хочешь, и я буду абсолютно честен.

– Мы оба знаем, что у нас все непросто.

– Так давай поговорим. Обещаю ответить на любые вопросы, на какие смогу, – вздохнул он.

– У меня сейчас нет времени играть в «верю – не верю».

Она пошла к выходу, но Дин последовал за ней и схватил за запястье. Имоджен повернулась и выразительно посмотрела на руку – он немедленно отпустил.

– Я продолжу поиски. У меня такое чувство, что я близок к чему-то очень важному. Но я не буду путаться у тебя под ногами. Позвони, если захочешь увидеться, я не собираюсь препираться с тобой здесь.

Дин первым вышел из участка, не дав Имоджен вымолвить ни слова.

О чем, черт побери, он говорил? Не в его характере напускать таинственность. Наоборот, его излишняя прямота порой ставила их отношения под угрозу, правда, она же и привлекала Имоджен. Ей хотелось верить, но, вопреки стараниям, она не могла игнорировать преступное прошлое Дина. Как связать жизнь с мужчиной, который у нее на глазах отрубил другому человеку конечность? С этим фактом удавалось мириться, только не думая о нем. Наверное, именно испытания, через которые им довелось пройти вместе, и стали основой близости, настолько тесной, что невозможно заставить себя разрушить ее. Сама судьба накрепко связала их. По крайней мере, сейчас. Ум Имоджен, вероятно, не достаточно силен, чтобы взять верх над велением сердца. Оставалось надеяться, что она не пустит под откос свою жизнь и все, ради чего трудилась, из-за любви к мужчине. Она ничего не сумела бы изменить даже при желании – просто не контролировала ситуацию. Оставалось лишь осознать свою слабость. Нет, даже хуже. Она чувствовала себя так же, как прежде ее мать. Многие годы Ирен Грей отодвигала собственные нужды и потребности дочери на второй план, а главным для нее неизменно оставался муж. Имоджен не понимала, какие мысли и эмоции заставляют женщин так вести себя. Иррационально, самоубийственно, нелогично. Но вот теперь она сама оказалась в подобном положении. Она не хотела, чтобы Дин ушел. Что бы он ни сделал. Именно этого она боялась больше всего. Воображала, как он сделает нечто ужасное, абсолютно непростительное, а она все же простит его.

Глава 28