Ангел

– Где? Кого я просила? Когда? И ничем меня нигде не ударяло. Я здесь после аварии. Лбом ударилась. В машине. Я в маршрутке ехала. Машина вильнула и врезалась, а я лбом тюкнулась.

– А ту аварию на Каширке не помните? Ну, вы подходили ко мне, а потом в мою машину та Газель въехала?

– Не подходила я к вам... Вы что-то путаете.

– Может у вас сестра есть, близняшка?

– Я у мамы одна. А вы любитель загадок? – улыбнулась девушка, – Кстати, меня Настей зовут. Будем знакомы, Вадим. Давай на "ты"?

– А где ты попала в аварию?

– На Каширском шоссе. Домой ехала на маршрутке.

– Ну!!! Ты же ко мне подходила, просила что-то помочь?

– Да где же?

– Ну там, перед аварией?

– Никого я ничего не просила. Откуда я знала, что авария случится? И вообще, я тебя здесь первый раз увидела. Ну меня-то хоть о стекло приложили, а ты головой нигде не ударялся?

– А... Ничего не пойму... Ты в маршрутке ехала...

– Ну...

– Ну, ты же не приснилась мне, когда за минуту до аварии просила меня помочь? Я помню твой голос. И сапожки такие, на тонком каблучке? – Вадик выглядел совершенно обескураженным.

– Да. Я в тот день в таких сапожках была. Так в них пол-Москвы ходит. И что?

– Постой, значит ты сидела в Газели впереди? Авария была не доезжая светофора на Домодедовской?

– Наверно где-то там. Я не помню точно.

– Слушай, а не тебя ли я вытаскивал с переднего сиденья?

– А что, ты тоже там был? – Настя незаметно потянула воздух и резкий запах горького цитруса показался ей очень знакомым.

– Да. Вы в мою машину влетели, а перед этим за минуту ты... В общем, не важно,... наверно причудилось...

– А ты что здесь делаешь?

– Да одна тетка на руку наступила. Ладонь каблуком проткнула. Вот, лечусь.

– Значит, ты меня вытащил? – синева Настиных глаз казалось заполнила половину ее лица.

– Ну да, там у меня в багажнике баклажка с бензином загорелась. Я и испугался, подумал бензобак рванет и сгорите там в своей Газели. Тебя вытащил, тетку эту дуру, потом водилу вынул. А пожара так и не было. Там бензину всего-то было с литр. Тряпки да пластмаски покоптили только. Кто-то потушил.

– Значит ты меня спас из горящей машины? – глаза у девушки увлажнились и она вдруг повисла у Вадика на шее, уткнувшись носом в короткую полу пижамы...

* * *

Через полтора года торжественно одетый в светлый парусиновый костюм, сорочку с галстуком и остроносые плетеные туфли, пахнущий хорошим дорогим одеколоном, удерживая рукой со шрамом большой букет роз, Вадик стоял в приемном покое Видновского роддома. 

Жизнь наладилась.