Ангел

Уесли не мог смотреть ему в глаза, не хотел. Он смотрел мимо Сорена в коридор. Там он мог видеть призрачный контур Норы, в ее пижаме с пингвинами, мокрыми волосами, собранными в пучок и чашкой какао в руке. Его Нора... его лучший друг... женщина, за которую он отдал бы все на свете. После того, как он предложил ей все до цента, а она отвергла его. Может быть, нужно было предложить еще раз, рассказав, сколько миллиардов таких центов у него есть на самом деле. И тогда был бы только он и она, ее какао и пижама в пингвинах и игры в морской бой и глупые шутки о друидах до конца жизни.

- Я люблю ее, - прошептал Уесли. - Я люблю ее даже больше, чем свою собственную жизнь, а вы... - Он, наконец, встретился глазами с Сореном. - Вы причиняете ей боль.

Сорен кивнул.

- Да.

- Вы избиваете ее. Вы делаете с ней вещи, от которых меня мутит.

- И это я тоже знаю, Уесли.

Сорен произносил слова  с такой симпатией, что горло Уесли сжалось. Парень сделал шаг назад.

- Что? И вы не собираетесь защищаться? Оправдываться? Сказать мне, что это то, что Нора любит? То, что она хочет?

Сорен покачал головой.

- Конечно, нет. В конце концов, я не обязан этого делать. Ты знаешь не хуже меня, что она любит быть со мной, любит то, что я могу дать. Более того, она нуждается в этом.

Уесли выпрямился, однако Сорен все еще подавлял его своим ростом. Но то, что он не добрал в росте, выплеснулось гневом.

- Нуждается в этом? Она не может нуждаться в том, чтобы ее избивали. Никто не нуждается в этом. Вы обучили ее, запутали ее разум, заставили ее думать,  что секс должен быть именно таким.

- И поэтому ты, девственник, собираешься научить Нору, каким должен быть правильный секс?

Все пять пальцев на правой руке парня медленно сжались в кулак. Что бы он только ни отдал за возможность разбить это красивое лицо, уставившееся на него с таким высокомерием, надменностью, таким...

- Ну уж сделаю это куда лучше, чем больной садист католический священник, который не может даже взять ее за руку на публике.

Что-то во взгляде Сорена  дрогнуло... совсем чуть-чуть, но этого было достаточно, чтобы Уесли понял, что попал по больному месту.

Парень ждал. Сорен по-прежнему молчал.

- Я помог ей покрасить эту комнату, вы знаете? - Уесли кивнул на стены. - Двигал мебель, стирал испачканную в краске одежду... Мы красили весь день. Понадобилось три слоя, чтобы стены стали красными, как она и хотела. А этот плакат над кроватью? Я повесил его для нее. Она провела битый час, пытаясь выяснить, где именно ему место. Мы переставляли тут мебель до полуночи. А потом ели пиццу утром. И вы знаете, что она сказала после всего этого? Знаете?

Сорен смотрел на него, не мигая.

- Нет.

- Она сказала: Уес, я не знаю, что бы я делала без тебя. Надеюсь, что никогда не придется узнавать. - Уэсли улыбнулся Сорену. - Понадобилось четыре месяца, но мы перекрасили каждую комнату в этом проклятом доме. Перекрасили, переставили мебель... Это был наш дом. Мой и ее. Я знаю, что она украдкой сбегала в ваш дом каждый раз ненадолго, позволяя вам измываться над ней всю ночь. Но я получил все остальное ее время. Я готовил ей завтраки. Я отвечал на письма ее фанатов. Я укладывал ее в кровать, когда она засыпала на столе над книгами. Я растирал ее спину, когда она мучилась от переутомления. И когда у нее с вами были размолвки, именно я был тем, кому она плакалась. Нет, у нас с ней никогда не было секса. Это правда. Но у нас была любовь, настоящая любовь, которая ничего не требовала от нас, не оставляла синяков или переломов. Я любил ее, не причиняя ей вреда. Вы спросили меня, как я, девственник, мог бы научить ее настоящему сексу? Никак, конечно, никак. Черт побери, не смог бы. Но, по крайней мере, я могу научить ее, какой должна быть любовь. И она тоже это знает.

- Знает ли?

Уесли улыбнулся.

- Еще не видели ее последнюю книгу? Прочтите посвящение на первой странице. Тогда вы поймете, почему я говорю, что она не настолько довольна, как вы хотите себе это представить.

Уесли вздернул подбородок, глядя на Сорена своим самым долгим самым холодным взглядом, на который только был способен. Сорен смотрел в ответ, его взгляд был дольше на еще одну секунду и холоднее на еще один градус. Вздохнув, Уесли сдался.

- Неважно, - ответил он. - Будто вам есть до этого дело. Я ушел. Удачной поездки на вашем прекрасном мотоцикле обратно в свою церковь, где вы можете и дальше притворяться святым, которым, как мы знаем, вы не являетесь.

В этот раз, когда Уесли протиснулся в зазор, Сорен позволил ему пройти. Уесли сделал целых пять шагов по коридору, когда он услышал свое имя.

- Что? - спросил парень, обернувшись.

- Уесли... - Сорен посмотрел на него таким взглядом, который испугал Уеса еще больше чем любая непроглядная тьма или холод. Этот взгляд был почти - Уесли пытался подобрать нужное слово - смиренным.

- Пожалуйста, Уесли. Я хочу попросить тебя об одной услуге.

Глава 21