Ангел

Микаэль  чуть изменил позу, чтобы лучше передать угасающее вечернее солнце. Его карандаш летал по бумаге, прослеживая за рядом изогнутых линий. Парень сделал паузу, посмотрел на свою работу, стер одну линию и перерисовал ее. Когда он ближе пододвинулся к окну, то уловил в воздухе дуновение чего-то нового. Парень вдохнул запах снова – что-то пряное, но еле ощутимое, и мужское. Это не был одеколон или какие-то сильные духи. Просто... Микаэль вдохнул снова и закрыл глаза ... просто возбуждающее. Боже, что бы это ни было, он хотел чувствовать этот запах до конца своей жизни.

- Черт, - послышался голос за плечом, заставляя Микаэля подпрыгнуть от удивления.

Он повернул голову и встретился лицом к лицу с Гриффином, который стоял рядом в одних только коротких боксерах. По крайней мере, теперь он знал источник этого невероятного запаха. Микаэль смотрел на него молча, замечая отсутствие одежды и мокрые волосы. Очевидно, Гриффин только что вышел из душа, и этот невероятный запах исходил от его кожи.

- Ты нарисовал это?

Гриффин взял этюдник Микаэля  и сел напротив на скамейку в эркере.

- Оно не закончено.

Парень протянул руку, чтобы вернуть книгу обратно, но Гриффин указал на него пальцем, а Микаэль опустил руки.

- Подчинение, Саб, - сказал Гриффин, вытянув ноги рядом с Микаэлем. - Я не твой Доминант, но я Дом, так что веди себя правильно.

Микаэль подавил желание сделать так, как обычно делала Нора -  зарычать на Гриффина.

- Это не закончено, - повторил Микаэль, потянув ноги к груди и обнимая колени руками.

Гриффин посмотрел на него, отложил этюдник в сторону и схватил Микаэля за лодыжки.

- Что…?

Начал Микаэль, Гриффин рывком вытянул ноги Микаэля прямо перед ним.

- Ты свернулся в позе зародыша, как будто собрался умирать, - сказал Гриффин с явным раздражением. - Ты можешь сидеть, занимая пространство, Мик. Каждый раз, когда ты хоть капельку расстроен, то сворачиваешься в крошечный клубок и практически исчезаешь. Довольно впечатляюще, особенно учитывая твой рост.

- Прости, - сказал Микаэль, пытаясь расслабиться. - Я нервничаю, и я...

Он попытался объяснить дальше, но слова пропали.

- Ты становишься как еж, - сказал Гриффин. - Абсолютная самозащита. Но ты со мной прямо сейчас. Спрячь свои иголки и расслабься. Тебе не надо защищаться от меня. Я не собираюсь делать тебе больно. Даже в увлекательной игровой форме, ладно?

От слов Гриффина сердце Микаэля сжалось, а затем успокоилось. Он не мог поверить, что кто-то с привлекательностью Гриффина, не говоря уже о его деньгах, будет относиться к Микаэлю с такой... Микаэль пытался найти подходящее слово. С такой заботой.

Медленно Микаэль улыбнулся.

- Ладно.

- Хорошо. Теперь просто сиди там и помалкивай, пока я буду копаться в твоем этюднике.

Раздраженный и смущенный, Микаэль уже начал скрещивать руки на груди, но Гриффин пристально посмотрел на него, и парень покорно расслабился.

Гриффин медленно листал страницы изрисованного молескина Микаэля.

- Ты делаешь наброски только карандашом? - спросил Гриффин.

- По большей части. Ручкой и тушью, или карандашом и ручкой.

- А углем?

- Люблю уголь, но дело грязное.

- Ну и что?

- Мама сердится, когда он попадает на одежду, - сказал Микаэль, проклиная себя за то, что сказал что-то настолько по-идиотски глупое.

- Что это за крылья?

В этом молескине не было ничего, кроме различных вариаций на тему  - крылья ангелов, крылья птиц, насекомых. Возможно, нужно будет попытаться нарисовать крылья грифонов.

- Нора дала мне это стоп-слово. С тех пор я рисую крылья.

Повернув этюдник, Гриффин переключился на рисунок, над которым Микаэль работал  весь день.

- Это невероятно, - сказал Гриффин, держа в руках открытую книгу. - Ты, как Джон Колтхарт, но мягче, более эмоционально.

Румянец на щеках Микаэля стал сильнее.

- Ты знаешь о Колхарте? - спросил Микаэль, слегка ошеломленный этим фактом.

- Знаю, я не похож на такого человека, - сказал Гриффин, - но во мне живет бездна увлечений. Кроме того, я получил степень по Истории искусства в Университете Брауна.

- Ты учился в Брауне?

- Да, но не закончил.  Долгая история, - сказал Гриффин с ноткой, которую Микаэль никогда не слышал в его голосе прежде, ноткой дискомфорта. - Но я разбираюсь в искусстве. У меня есть два Пикассо в моей спальне, в комнате Норы висит Кандинский и еще несколько Делоне по всему дому. Обожаю орфический кубизм. А так как я разбираюсь в искусстве, то разбираюсь в таланте. И у тебя он есть, Мик. Мне это нравится.

Гриффин посмотрел на рисунок, над которым работал Микаэль. Ничего особенного, просто изображение широких ангельских крыльев, в готическом стиле, на весь разворот. Огромные неповоротливые крылья росли из  спины хрупкого мальчика, сидящего на земле с плотно поджатыми к груди ногами. Очень личный рисунок. Микаэль не собирался показывать его никому.

- Спасибо. Нора приказала мне заняться чем-нибудь, чтобы расслабиться до вечера. Рисование, как правило, работает.

Гриффин закрыл этюдник с явной неохотой. Микаэль взял книгу обратно и подошел к кровати, где  спрятал книгу под подушку.

- Как правило? Нервничаешь насчет вечера?