Ангел

У Кингсли были довольно увлекательные отношения с прессой – захватывающие прямо как варварские орды, которые вторглись в Рим и спалили его дотла. Однажды один репортер угрожал обнародовать историю разоблачения одного из клиентов Кингсли - всемирно известного адвоката по борьбе за права человека – а по совместительству трансвестита с различными сексуальными фетишами. За два дня до того, как история должна была всплыть в прессе, домашнее порно с участием репортерши и ее мужа появилось на каждом компьютере для первоклассников в элитной частной школе. Видео проигрывалось по кругу без остановки, и его нельзя было удалить. Пришлось выбросить и заменить около двухсот компьютеров. Стоит ли говорить о том, что история про адвоката в прессе так и не появилась.

- Я бы не хотел прибегать к методам Кингсли, чтобы сохранить нашу личную жизнь неприкосновенной, - сказал Сорен.

Сорен мог быть садистом, но он причинял боль только при обоюдном согласии.

- Но его знания часто бесценны. Будь уверена, Элеонор, я найду способ, чтобы не стать следующим епископом. Но я не поэтому позвал вас сюда.

- Тогда я просто умираю от желания узнать, зачем нас сюда вызвали, - сказала Нора.

Что-то в серых глазах Сорена предупредило ее, что все, что он хотел сказать, ей точно не понравится.

- Ты и Микаэль - два единственных человека в Пресвятом Сердце, которые знают, кто я и что я. Появится пресса и станет задавать вопросы. Я не могу просить вас лгать ради меня. А так как никто из вас не скажет правду, если его спросят…

- Чертовски верно, - пробурчал Микаэль себе под нос, и Нора еще раз вознесла в мыслях благодарственную молитву за лояльность парня. Она знала, что Микаэль был по гроб жизни обязан Сорену за спасение, и хотя никогда не слышала всю историю, была уверена, что Сорен рисковал своей карьерой, рассказав правду о себе и своих отношениях с Норой. Ночь, которую она и Микаэль провели вместе больше года назад, была наградой Сорена за то, что, парень смог провести целый год без угрозы для своей жизни. Несмотря на то, каким не по-детски мудрым и серьёзным подростком он был, Микаэлю было всего пятнадцать той ночью, когда она лишила его девственности. Шестнадцать, а не пятнадцать, считался совершеннолетним возраст в Коннектикуте и Нью-Йорке, и поэтому их ночь была преступлением. Она сделала это, не зная его возраста, но Сорен проинструктировал мальчика.

- Хорошо. Итак, Микаэль и я не можем лгать? Придется дать обет молчания?

Сорен улыбнулся.

- Ты и обет молчания, Элеонор, такие же несовместимые вещи, как ты и обет воздержания. Нет, думаю, вам лучше покинуть город на время всей этой шумихи. Вместе.

Тишина повисла камнем в воздухе.

- Могу я поговорить с вами наедине в течение одной минуты, Сэр? - спросила Нора, и Сорен издал недовольный стон.

- Микаэль, ты не возражаешь?

Парень встал и вышел из кабинета.

- Ты сошел с ума?

- Маленькая, кто твой Хозяин?

Нора упала обратно в кресло.

- Вы, Сэр. Но вы действительно хотите…

- Элеонор, если репортер спросит тебя, были ли мы любовниками, что ты ответишь?

- Я скажу ему не совать свой чертов нос не в свое собачье дело. А затем заставлю Кингсли заморозить его кредитные карты и банковские счета на неделю просто для удовольствия.

Сорен поднял бровь.

- Хорошо. Намек поняла, - сказала девушка.

- Я хочу справиться с этой ситуацией, не беспокоясь о тебе. Но самая главная причина – это Микаэль. Он нуждается в тебе.

- Нуждается в чем?

- В том, в чем ты лучше всех, - ответил с простотой в голосе мужчина.

- Ты хочешь, чтобы я тренировала Микаэля? - спросила Нора в ужасе. - Я была Госпожой-на-одну-ночь, помнишь? Обучение – это совершенно не моя область. Наверняка есть кто-то еще…

- Нет никого, кому я доверяю больше, чем тебе. И кому доверяет Микаэль. Осенью он пойдет в колледж. Это лето наш последний шанс ему помочь.

Что-то было в словах Сорена, отчего Сатерлин переполнило беспокойство за парня. После той ночи с Микаэлем они так толком и не поговорили, но она по-прежнему заботилась об этом мальчике. 

- Помочь ему? Последний раз я помогла ему потому, что ты боялся, что он собирается снова совершить суицид. Что не так с Микаэлем?

- Боюсь, я больше ничего не могу тебе рассказать.

Вздохнув, Нора встала и подошла к окну из цветного стекла, которое украшало заднюю стену офиса Сорена. В отличие от витражей в храме, на этом окне не было святых или сцен из Библии, только кроваво-красная пышная роза. Кончиком пальца Нора провела по одной из холодных металлических спиц изображения.

- Сорен, мы снова вместе всего лишь один год, - напомнила она ему, не желая оставлять его даже на день, не то, что на насколько месяцев.

- Я знаю, Элеонор. - Сорен подошел сзади и обнял девушку за талию. - Но ты должна довериться мне, верить в то, что я знаю, что делаю. Мне нужно, чтобы ты помогла Микаэлю. Ты нужна мне.