Ангел, автор и другие. Беседы за чаем. Наблюдения Генри.

— Собираюсь управлять гостиницей, — поясняет он. — По-моему, теперь я знаю, как это делается. Я сумел скопить небольшую сумму, спасибо вам, миссис Ренч. Вы вытащили меня из такой ямы!

— А денег у тебя достаточно, чтобы начать свое дело? — спрашивает она.

— Не совсем, — отвечает он. — Моя идея — найти компаньона.

— Сколько у тебя денег? — говорит она. — Если, конечно, ты не сочтешь этот вопрос неприличным.

— Отнюдь, — отвечает он. — Около девятисот фунтов.

Она наклоняется над столом и начинает что-то писать.

— Полагаю, Дувр тебе не подойдет? — спрашивает она, не поднимая головы.

— Дувр меня вполне устроит, если гостиница заслуживает внимания.

— Из нее можно сделать конфетку, а покупаю я ее за смешные деньги. Ты можешь получить треть за тысячу фунтов, стоит она три тысячи, и останешься должен мне сто фунтов.

— И в каком я буду статусе? — спрашивает он.

— Если тебя устроят эти условия, — говорит она, — тогда, естественно, ты будешь совладельцем.

Он встал и подошел к ней.

— Жизнь не только бизнес, Сьюзен, — сказал он.

— Я нашла, что по большей части именно бизнес, — ответила она.

— Четырнадцать лет назад я допустил ошибку, — признался он. — Теперь ее допускаешь ты.

— И какую ошибку я допускаю? — спросила она.

— Считаешь, что мужчина — существо, которое не способно выучить свой урок.

— Ох, — вырвалось у нее, — и какой же урок ты выучил?

— Что без тебя у меня нет жизни, — ответил он.

— Что ж, ты предложил партнерство, и я на него согласилась. Что ты еще хочешь?

— Я хочу знать, как будет называться компания.

— «Мистер и миссис Ренч». — Она повернулась к нему и протянула руку. — Тебя это устроит?

— Очень даже, — ответил он. — И я сделаю все, чтобы не подвести тебя.

— Я тебе верю.

Вот так они начали жизнь с чистого листа.

Любовная интрига жены Тома Слейта

— Соперничество заставляет мир вращаться, — заявил Генри. — Вам вроде бы ничего и не надо, но тут вы видите, как другой человек пытается что-то приобрести, и внезапно вас осеняет, что вам это нужно куда больше, чем ему. Возьмите официанток в баре. Ну что в них особенного? Ничуть они не лучше любой девушки на улице. А что касается характера, так куда хуже многих, если можно полагаться на мой опыт. У самой невзрачной наберется дюжина поклонников, которые будут смотреть на нее преданными глазами. На улице на такую даже полисмен не взглянет. А помести ее за стойку с рядом стаканов и блюдом с зачерствевшими пирожными, и они сразу становятся очень разборчивыми. А все потому, что превращаются в объект соперничества.

Теперь, — продолжил Генри, — я расскажу вам историю, которая имеет к вышесказанному непосредственное отношение. Она довольно милая, если взглянуть на нее с одной стороны, но, как утверждает моя жена, еще не закончена. Моя супруга убеждена, что жениться и состоять в браке, это не одно и то же. Первое может очень даже нравиться, а ко второму можно испытывать полное безразличие. Тогда я сказал ей, что юноша — это не мужчина, а мужчина — не юноша.

Произошло все это пять лет назад, и с той поры ничего не изменилось: хотя, может, я и ошибаюсь.

— Я бы хотел сначала выслушать историю, — заметил я, — а уж потом делать какие-либо выводы.

— Она не такая и длинная, — ответил Генри, — хотя началась, если на то пошло, семнадцатью годами раньше, в Портсмуте, штат Нью-Гемпшир. Сумасбродный он был, с самого детства.

— Кто? — полюбопытствовал я.

— Том Слейт, — ответил Генри. — Тот парень, о котором я собираюсь рассказать. Родился в хорошей семье, отец занимал пост магистрата в Монмутшире, но с юным Томом сладу не было. В пятнадцать лет он убежал из школы в Клифтоне, и со всеми своими пожитками, уместившимися в носовом платке, добрался до бристольского порта. Там завербовался юнгой на американскую шхуну. Капитан лишних вопросов не задавал, потому что ему требовались люди, а юноша о себе особо не рассказывал. Искали его потом родственники или нет, я не знаю. Возможно, подумали, что жизненные трудности, с которыми он столкнется, хоть как-то его вразумят. Так или иначе, следующие семь или восемь лет, до того, как внезапная смерть отца не превратила его в землевладельца, он плавал по морям-океанам. И в этот период — если точно, через три года после побега и за четыре года до возвращения — он женился в Портсмуте, штат Нью-Гемпшир, через десять дней после знакомства, на Мэри Годселл, единственной дочери Жана Годселла, владельца одного из салунов того города.

— То есть в восемнадцать лет, — уточнил я. — Довольно-таки молодой жених.

— Но гораздо старше невесты, — прокомментировал Генри. — Ей только через несколько месяцев исполнялось четырнадцать.

— А это законно? — полюбопытствовал я.

— Совершенно законно, — ответил Генри. — В Нью-Гемпшире, судя по всему, поощряют ранние браки. Полагаю, их девиз — для хорошего рано не бывает.

— И как же протекала их семейная жизнь? — задал я следующий вопрос. Действительно, это интересно, какова семейная жизнь у мужчины и женщины, которым на двоих тридцать два года.