Ангел бездны

Затишье длилось всего сутки, а затем налетела уже третья по счету буря. Потрепанное штормами судно, похоже, неслось по воле волн. Крен его был таким заметным, что Пибу несколько раз показалось, будто оно перевернется или камнем пойдет ко дну. Укрывшись вместе с другими пассажирами в бывшей разделочной траулера, он вцепился в привинченную к полу скамью и надел спасательный жилет, хотя ввиду буйства стихий эта предосторожность выглядела смехотворной. Время от времени он поглядывал в иллюминатор. Молнии хлестали по яростно вздыбившемуся морю, небо сотрясалось от грохота. Вспышки выхватывали из темноты искаженные страхом лица беженцев. Некоторых из них рвало. К мерзкой рыбной вони примешивался теперь столь же отвратный запах блевотины. Пиб не срыгнул свой последний обед, разогретое в предоставленной пассажирам микроволновке мясное рагу, но он ощущал нарастающую тревогу, которая вкупе с усталостью и сильной качкой вызывала тошноту. Он почти не спал с момента отплытия. Во-первых, потому что не чувствовал себя в безопасности, имея дело с такой непостоянной и загадочной стихией, как вода. Во-вторых, потому что капитан кружил вокруг Стеф, словно стервятник. В-третьих, потому что спутники их большей частью говорили между собой не по-французски, а на родном языке, видимо, арабском, и выглядело это так, будто они замышляют какую-то пакость.

Капитан разместил их, его и Стеф, в крошечном кубрике под мостиком, с двухъярусной койкой. Другие беженцы спали на чем придется в разделочной и кладовой. Капитан поступил так не по доброте душевной и не из любезности, он просто желал иметь местечко для свиданий со Стеф. Постоянные бури до поры до времени мешали ему осуществить этот замысел, но его похотливый вид не оставлял никаких сомнений в том, что он приступит к делу незамедлительно, не дожидаясь согласия самой девушки.

Пиб спал на нижней койке, сунув пистолет под подушку. При малейшем подозрительном шорохе он вскакивал и наставлял пушку на дверь, пока не устанавливалась тишина, прерываемая лишь рокотом мотора и плеском волн. Стеф бродила по палубе, не обращая внимания на порывы ветра, задиравшего ей юбку, так же непринужденно, как разгуливала голой между душевыми кабинами «подонков». Значит, она не понимала, что ей грозит опасность, что капитан, подлый по натуре и силой ее намного превосходивший, после изнасилования вполне может выкинуть свою жертву за борт. Если только она не согласится спать с ним, но эту перспективу Пиб даже рассматривать не желал. Он пытался вразумить ее и нарвался на ответ, что ему лучше заниматься не Задницей, а своей задницей, что она достаточно взрослая, чтобы подумать о себе, что он может спать спокойно. Двусмысленность этих речей не успокоила Пиба. Она часто вступала в разговор с беглыми усамами и бесстыдно выставляла себя напоказ их похотливым горящим взорам. После того как он поклялся убить капитана, если тот осмелится протянуть к ней свои грязные лапы, она с каким-то извращенным наслаждением подстрекала его ревность. Слишком коротким платьем, просвечивающим в солнечных лучах, она любой своей позой возбуждала всех мужчин на борту. Несколько раз он едва не сорвался: ему хотелось наорать на нее, крикнуть, чтобы она натянула подол на колени, чтобы не наклонялась вперед и уж тем более не садилась на палубе. Хуже всего было то, что его мрачный вид, похоже, отталкивал от него Стеф. Между ними возникла дистанция, которой прежде не было. Она демонстрировала непривычную холодность, не желала есть вместе с ним, часто уходила из кубрика на час или два и возвращалась без всяких объяснений, заставляя его терзаться подозрениями.