Ангел бездны

Женщина, встревоженная его резким возгласом, без приглашения вошла в комнату. Ее короткий пеньюар щедро открывал взору белоснежную кожу и кружевное пурпурного цвета белье. У кого, кроме проститутки, может быть такое тело и белье? Сколько стоили ее услуги за один раз? Тридцать евро? Или пятьдесят? Сколько лет адских мук в обмен на короткое удовольствие за тридцать серебреников?

– Если она вас интересует, господин помощник гражданских властей, я могу устроить вам свидание…

Предложение Жозефа подействовало на него как ледяной душ. С трудом сглотнув слюну, он изо всех сил старался не обращать внимание на женщину и смотреть прямо в глаза сутенеру.

– Скажи своей девке, чтобы она убиралась.

Слегка улыбнувшись, Жозеф жестом руки приказал женщине выйти; она, вздохнув, нехотя повиновалась.

– И пусть закроет дверь.

После того, как она захлопнула дверь и оставила его наедине с арабом, он снова овладел собой. Это логово было таким же просторным и светлым, как квартиры самых известных в Париже политических деятелей и представителей артистической элиты. Чему тут удивляться, если Жозеф жил в том же районе, что и они, в самом сердце французской столицы. Часть из них проживала в пятнадцатом, шестом и седьмом округе на левом берегу, часть – в шестнадцатом, восьмом и в южной оконечности семнадцатого на правом. Это составляло небольшой участок, постоянно снабжаемый током от ядерной электростанции наподобие бункера, наполовину похороненной в берег реки, залитой тоннами бетона, защищенной целой батареей противоракетных установок и охраняемой более чем тысячью вооруженных человек. Перебои электричества не затрагивали ни президентский дворец на Елисейских полях, ни большие министерства, ни привилегированные дома, сосредоточенные вокруг важных центров. Он же проживал в двадцатом округе, и каждый вечер, начиная с восьми часов, лампочки в его квартире гасли, электроприборы останавливались, и мерцающее, колеблемое пламя свечей придавало соседним домам какой-то призрачный вид, как на иллюстрациях в книге.

Не раз обнаружив в холодильнике вместо замороженных супов, овощей, мяса и рыбы какие-то лужицы, несъедобные кашицы и бесформенные кучки, он решился избавиться от него. Как и большинство соседей, он покупал по вечерам пакеты с кубиками льда, чтобы не так быстро таяло масло и портились продукты. Жара и сырость – вот два страшных врага при хранении пищи. Его постоянная тошнота и боль в желудке, видимо, означали, что бактерий, вирусов и всяких гнусных микробов внутри него не меньше, чем проглоченной еды. Одно время он пытался победить носителей инфекций с помощью солидных порций спиртного. После чего сохранил привычку ежедневно топить свои проблемы и горькие мысли в роме, коньяке и бурбоне. Зато он никогда не притрагивался ни к БГ – голубым пилюлям, ни к другим мерзким колесам. Хотя ему не раз предоставлялся случай ими воспользоваться: некоторые из его коллег не стесняясь баловались конфискованными наркотиками. Начальство не торопилось вычищать те авгиевы конюшни, в которые превратился ВКЛОГВ – вспомогательный корпус легиона, ответственный за гражданские власти. Хотя уже давно надо было бы оздоровить ствол дерева, спилить сгнившие ветви, сжечь их или же отправить в царство теней либо в окопы Восточного фронта. Он в двадцать лет поступил на службу в старую добрую полицию доархангельских времен, чтобы защищать вечные ценности – право, справедливость, мораль, священные узы – в загнивающей Европе. Его прозвали Джон Вейн, в честь американского актера прошлого века, славившегося передовыми убеждениями и скорым судом. Он с радостью воспринял появление первых легионов архангела Михаила, этих дивизионов юношей, пришедших с границ восточной Европы, чтобы изгнать банды политиканов и сомнительных аферистов. К сожалению, война с исламским Джихадом прервала их деятельность по оздоровлению общества, и целая армия затаившихся на некоторое время пороков ту же воспользовалась этим, чтобы проникнуть в образовавшиеся бреши.

– Так что же вам нужно?

Сутенеришка оправился от испуга и, судя по всему, счел, что нападение – лучший способ обороны. Ну, ну, пой-щебечи, щегол: наглости и важности тебе придают не твоя квартира в центре Парижа, не шмотки за тысячу евро, не шлюха в красном белье, а твои связи и покровители. Ты держишь за яйца кое-кого из влиятельных шишек, ты потакаешь их порокам в обмен на обещания полной безнаказанности, да только в верхах, в секретных отделах легиона решили, что надо выкинуть гнилые фрукты из корзины. Твоих клиентов бросят на растерзание толпе, чтобы преподать наивным сердцам урок: никто не уйдет от закона – ни высокий пост, ни деньги не освобождают от обязанностей, даже если, по словам Христа, удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царствие Небесное. Аминь.

Пора уже вцепиться зайцу в глотку и душить до тех пор, пока он не почувствует клыки в гортани.

– Вот что, Жозеф: нам известно, что дюжина девчонок работает на тебя. Выгодное у тебя дельце.

– Не знаю, кто именно распространяет такие слухи про меня, но…