Ангел боли

Казалось, живой прут тянул руку, которая его держала, пока она не легла поверх сердца. Затем прут мягко обвился вокруг скрученной, измученной шеи, как петля, и начал сжиматься.

Какую боль переживал человек, сжатый двумя этими силами, Дэвид не мог вообразить. Выражение лица человека не могло измениться, чтобы отразить его состояние, только глаза свидетельствовали об агонии, выпячиваясь от ужасного внутреннего давления.

«Закричи! — потребовал Дэвид от своей замершей носительницы. — Останови её, ради Бога!».

Миссис Муррелл не закричала, даже не подумала о том, чтобы закричать. Она смотрела как завороженная, словно не хотела останавливать происходящее, хотя знала, что будет в смертельной опасности в случае убийства, обыкновенного или сверхъестественного, если оно совершится под её крышей.

Тело человека уже повернулось на сто восемьдесят градусов и продолжало поворачиваться. А прут тем временем продолжал затягиваться все сильнее.

Дэвид знал, что человек должен быть уже мертв, потому что человеческое тело не может выдержать такого испытания, но вытаращенные глаза продолжали смотреть с видимым вниманием, а остальные черты жертвы были словно высечены из камня.

Время шло, и оставалось только ждать. От ужаса Дэвид даже не задумался, что происходит, как и почему. Он мог только наблюдать, как живая гаррота всё стягивалась и стягивалась, в то время как тело продолжало поворачиваться, пока — казалось, прошла вечность — голова и тело наконец-то не разделились.

Шея человека была начисто разрезана.

Голова осталась на месте, а тело упало. И Дэвид, и миссис Муррелл опасались увидеть, как из раны выливается поток крови, но сердце человека уже остановилось, и в артериях не было давления. Из огромной раны на ковёр выплеснулась лишь слабая струя, залив бедра пытавшейся отползти Софи.

Голова оставалась на месте, игнорируя силу притяжения и любые другие изменения. Розга вырвалась из руки человека, когда тело упало, и теперь обвилась вокруг головы, как змея, медленно передвигая свои кольца в поисках опоры.

Миссис Муррелл не сдвинулась бы с места, если бы Софи не потянулась к ней, цепляясь связанными руками за край юбки мадам. Движение девушки напомнило ей, что она должна действовать, и она свободной рукой помогла раненой подняться и вытолкнула её в коридор. Софи явно была глубоко рада выбраться, и миссис Муррелл почувствовала, что больше всего желает уйти вместе с ней, но та же рука, которая удерживала её до сих пор, теперь не давала ей сдвинуться. Кто-то бежал по коридору, чтобы поддержать шатающуюся Софи, но миссис Муррелл не повернулась, чтобы посмотреть, кто из девушек это был. Её глаза все ещё смотрели на зависшую голову и змееподобный прут, который обвивал её.

Затем, хотя голова оставалась там, где была, Геката осмотрелась.

Гротеск миссис Муррелл посмотрел госпоже прямо в глаза, и Дэвид почувствовал, как в груди старой женщины рождается крик, потому что она до смерти испугалась того, что может сделать с ней этот взгляд. Крик задохнулся от спазма в её горле, но Дэвид верил, что это не более чем рефлекс. Взгляд Гекаты не был враждебным — скорее, он был любопытным и кокетливым, словно ведьма надеялась на одобрение.

Лицо Гекаты было очень неправильным: глаза слишком широко расставлены, нос между ними слишком сплющен, огромный рот, тонкие губы загнуты вниз по краям. Несмотря на это, оно не казалось чересчур уродливым. Оно было вполне симметричным и показалось Дэвиду нормальным, возможно, даже красивым — лицо, увиденное в кривом зеркале и потому неудачно искаженное.

Так как глаза были довольно широко расставлены, им было тяжело сфокусироваться на лице миссис Муррелл, на самом деле они фокусировались и не на нем, а на какой-то воображаемой точке позади него. Геката скорее смотрела сквозь госпожу, чем на неё, и Дэвида поразила парадоксальная мысль, что она смотрит на него.

Как только эта мысль возникла, он понял, что она может быть не совсем абсурдна. Геката, если судить по тому, что он только что видел, была почти наверняка созданием вроде Сфинкс и Габриэля Гилла. Богоподобное существо послало его повидать Гекату, но Геката может ощутить его присутствие.

Хотя он не мог использовать ничьих глаз, кроме глаз миссис Муррелл, которые он не мог никак контролировать, Дэвид снова взглянул на «гротеск», уверенный, что она была Иной, если не ангелом, и равно уверенный, что какой бы ураган ни смущал сейчас существование реальности, она была в самом его сердце.

Вот чего боится Баст, подумал он. Момент пробуждения — а ведьма теперь явно пробудилась и осознала свою силу — вот что нарушило равновесие в мире ангелов. Что бы я ни должен был сделать, вот ответ. Стерлинг также часть всего этого, и человек в сером… но Сфинкс мертва, и какие бы преимущества ни имела Баст после её первой стычки с Пауком, она их лишилась…

И словно услышав мысли, бушующие в его голове, ведьма растянула губы в жутковатой пародии на улыбку. Дэвиду показалось, что она, а не Баст, презрительно зашвырнула его в бесконечную пустоту.

9