Ангел для Демона

– Ладно. Держи в курсе, будем что-то придумывать. Но я хочу, чтобы ты помнил, Дима, сегодня ты пошел против семьи.

С этими словами брат прерывает звонок, а я сжимаю телефон до хруста корпуса. Внутри меня полный пиздец. Неужели Матвей думает, что я не понимаю, как это выглядит со стороны? Да не только со стороны. Со своей позиции я тоже понимаю, что делаю, и чем все может закончиться. Вполне возможно, как только вертолет поднимется в небо, путь назад нам с Ангелом будет заказан.

Когда мы летим, я то и дело бросаю взгляд на Гелю. Пацаны потрепали ее, конечно. Придурки, так выкрутили руки, что наверняка трындец спине. Там, куда я везу ее, нет ни реабилитологов, ни, тем более массажистов. Там будем только мы вдвоем.

Через час мы на месте. Вертолет высаживает нас на площадке примерно в полутора километрах от дома. К счастью, я догадался заказать машину к месту приземления, иначе пришлось бы нести это расстояние Ангела на руках. Я бы донес без проблем, если бы был уверен, что она позволит. Но моя Геля упертая, может встать в позу и пойти сама, а в ее состоянии это не лучшая идея.

Усадив ее в машину, везу в домик. Когда она замечает,что мы на побережье, бросает на меня испуганный взгляд.

– Ты решил меня утопить? Тебе отец приказал, да?

– Что? – бросаю на нее хмурый взгляд. – Ангел, ты там головой не стукнулась?

Как только я паркуюсь, Геля выскакивает из машины. Ну как выскакивает? Практически вываливается. Я вижу, как кривится ее лицо от боли, но пресловутая упертость Ангела берет верх и, когда я пытаюсь помочь ей, отталкивает меня. Сегодня я не упираюсь и не пытаюсь помочь ей силой. Хватит этого дерьма. Она должна научиться снова беспрекословно доверять мне.

Геля топает к домику, периодически бросая взгляд на море.

– Где мы? Ты вывез меня из страны?

– Нет. Мы все еще здесь.

– Тогда где мы?

– В том месте, о котором знает только пилот вертолета, персонал, ухаживающий за домом, и Герыч с Артуром. Даже моя семья не в курсе, что у меня есть этот дом.

– Он твой?

– Мой.

Ангел резко останавливается и сверлит меня гневным взглядом.

– Ненавижу тебя! Ненавижу весь ваш род! Ненавижу всех, кто замешан в моем похищении! Какого черта, Демон?!

– Не называй меня так! – рявкаю.

– Все называют, и я буду! Ты похитил меня! В курсе, что это уголовная статья?! Папа обязательно найдет меня и посадит тебя!

– Твой папа пусть себя сначала посадит!

– Что это значит?! – она перестает размахивать руками и тяжело дышит.

– Пойдем в дом, расскажу тебе, почему мы здесь.

– Потому что ты придурок, который не умеет контролировать ни свой гнев, ни свои порывы! Вот почему мы здесь!

– Ангел, в дом! – цежу сквозь зубы.

– Отвали!

Подняв голову к небу, делаю глубокий вдох, а потом подхватываю Гелю на руки и тащу внутрь. Сначала она пытается брыкаться, но потом, видимо, спина дает о себе знать, и Геля успокаивается. Только сопит злобно и шмыгает носом.

Войдя в дом, несу ее сразу в спальню, где укладываю на ортопедический матрас. Гримаса боли перекашивает лицо Гели, и она устраивается поудобнее. Прикрывает глаза, пока я стягиваю с нее кеды и накрываю тонким пледом.

– Мне жарко, – капризным тоном заявляет она.

– Сейчас будет холодно, так что не отказывайся.

Включив кондиционер, сажусь на кровать рядом с ней. Мы смотрим друг другу в глаза. Взгляд Ангела тяжелый, полный ненависти и ярости.

– Рассказывай, – хриплым голосом приказывает она.

Поворачиваюсь спиной к ней и, упершись локтями в колени, складываю руки в замок.

– Наши с тобой отцы – самые крупные криминальные авторитеты города.

– Ты врешь, – цедит сквозь зубы. – Мой отец бизнесмен.

– Так они себя называют, – киваю. – Только не весь их бизнес чистый и правильный. Пару лет назад, когда к городу присоединили пригород, они в очередной раз делили территорию. У меня был старший брат, – запинаюсь на этом месте, чтобы сделать глубокий вдох. До сих пор больно думать о нем. – Илья. Во время одной из стычек он решил выступить парламентером и стать тем, кто проведет переговоры, в которых семьи между собой мирно поделят территорию. Люди твоего отца его застрелили. Выпустили в него двадцать семь пуль. Изришетили, – севшим голосом добавляю я. – Мой отец поклялся отомстить твоему.

– О, боже, – выдыхает еле слышно Геля.

– У меня нет доказательств всего этого. Сама понимаешь, о таком не пишут в прессе, таких людей, как твой отец, не привлекают к уголовной ответственности. Это вопрос мести. Только так в нашем мире решаются подобные проблемы.

– И твой отец поклялся отомстить моему, да?

– Да.

– Почему он не сделал этого раньше? У папы тоже есть сыновья. Боже, звучит отвратительно.

– Потому что смерть ни одного из них не ударит по нему так же сильно, как Илюхина – по моему отцу. Мой старший брат был правой рукой отца, его помощником и компаньоном. И продолжателем рода. У невесты Илюхи после его смерти замер плод. Фактически наша семья лишилась не одного, а двух наследников. Ребенок брата умер на седьмом месяце прямо в утробе матери.