Ангел для Демона. Исцеление

В его глазах плескалась страсть. Восхищение и желание обладать плескались на дне янтарного моря. И мне это нравилось. Я вдруг почувствовала себя самой прекрасной из женщин. Той, что смогла очаровать Демона…

Стянув через голову майку, он снова накрыл мои губы своими. На этот раз это был другой поцелуй. Медленный. Ласкающий. Его умелый язык скользил по моему рту, заполняя его кисло-сладким вкусом, запуская по телу яркие искры.

– Подожди, – прошептала тихо, жадно глотая кислород.

Руки мужчины застыли за моей спиной, куда полезли в поисках застежки от молнии. Его пылающие глаза встретились с моими.

– Я не могу… – лепечу невнятно, чувствуя как кости плавятся от напряжения. – Так неправильно…

На миг отводит взгляд в сторону, выдерживает которткую паузу, во время которой моё сердце делает кульбит в груди. Наконец, Хищник притягивает меня к себе, сажает на колени лицом к лицу и произносит глухо:

– То, что сделал твой отец – вот, что неправильно! А я лишь возвращаю ему долг. Ничего личного, Ангел.

– Что именно? Скажи! Что он сделал? За что ты меня похитил?

– Он забрал у меня всё… Всё!

Больше он ничего не сказал. Содрал с меня платье и повалил на кровать, придавив массой своего тело.

Я не плакала. Поняла, что в этом нет смысла. Не услышит. Не пожалеет. Сделает все, чтобы «вернуть долг».

Сильные руки развели мои бедра, пальцы оттянули кружево трусов и нырнули между тёплых складок, причиняя незнакомые ощущения.

От плавных движений я вдруг начала тихонько постанывать. Понимала, что он играет со мной, но ничего не могла с собой поделать. Сцепила зубы, сжала губы в тонкую линию и зажмурилась. Я не могу этого чувствовать! Не хочу наслаждаться его дикими ласками!

Наконец, он убрал пальцы, прекращая безумную пытку. Хищник больше не трогал меня, и я вздохнула с облегчением. Хотя тело и просило ещё, тянулось к нему, уступив неизменным инстинктам.

Боже, что он со мной сделал?

Сумасшествие! Почему я хочу его?

– Месть оказалась слаще, чем я думал, – хмыкнул мужчина и, склонившись, проложил по моей шее дорожку из поцелуев. Жёсткие губы обжигали кожу, а борода оставляла на ней микроктрещены, которые не заживут уже никогда. Он будто клеймил меня. Делал своей.

– Я хочу быть нежным с тобой, Ангел… – мужской баритон выдергивает из забыться, хлещет по нервам и отзывается мелкой дрожью внизу живота. – Хочу, чтобы стонала подо мной… Хочу, чтобы навсегда запомнила, как нам было хорошо вместе…

Возбужденный орган коснулся меня, запустив по телу частые пульсации. Мышцы задрожали от напряжения и сдерживаемого страха. Я инстинктивно дернулась от него, но он остановил. Прижался лбом к моему и шепнул на ухо:

– Не бойся, маленькая… – и накрыл меня собой. Запечатал рот страстным поцелуем и медленно скользнул между половых губ.

Резкая боль длилась лишь секунду. Из моих глаз полились слезы, руки обвили плечи мужчины и сжали, впиваясь в него короткими ногтями. Протяжный стон вырвался из груди и растворился в его выдохе.

Наши глаза встретились. Он нашёл мои руки и, переплетя наши пальцы, распял меня на широкой кровати.

– Моя, – хрипло выдохнул рядом с моей головой. – Только моя…

9. Ангел

Наши дни

Мне снится все тот же сон.

Я лежу на кровати и сквозь пелену слышу обрывки фраз.

Говорящих всегда двое. Они здесь, совсем близко, но я почти не вижу их лиц. Всё вокруг плывёт, растекается разноцветными пятнами.

Больно.

Внутри будто бомба взорвалась, разодрала на части.

Пытаюсь дотянуться до живота, убедиться, что с моим ребёнком всё в порядке, но не могу шевельнуться. Руки прикованы к постели, зафиксированы по бокам.

– Нет… – кричу в бреду, задыхаюсь от нового приступа, но не замолкаю ни на миг. – Не трогайте… Не надо…

– Сколько ещё это будет продолжаться? Сделайте же что-нибудь!

Папа?

Мне кажется я слышу его голос.

Он где-то рядом. Надо только чуть повернуть голову и открыть глаза.

Каждое движение причиняет новые страдания. Мышцы словно рвутся на куски, позвоночник прошивает электрической волной. Но я не сдаюсь.

Ради своего ребёнка я готова вытерпеть любые страдания, только бы его спасли. Только бы не забрали у меня.

Перед глазами стоит густой туман, серые клубы не дают разглядеть обстановку, но я точно знаю как выглядит эта комната.

Просторная палата с бледно-голубыми стенами и большим окном, из которого время от времени доносится шум моря. Когда действие снотворного заканчивается, я слушаю его. Шелест волн успокаивает.

Я заперта в в этой тюрьме уже… год…

– Па… па, – выдыхаю едва слышно и натыкаюсь на его застывшие взгляд. Замечаю на лице отца удивление. Будто он не ожидал, что я узнаю его.

Почему? Что такого со мной произошло? Откуда этот страх на дне родных глаз?

– Не обращайте внимания, – второй голос доносится из противоположной стороны палаты.

Его я тоже узнаю, хоть и совсем не помню лица говорящего. Просто знаю, что он постоянно где-то рядом. Его голос звучит в голове на бесконечном повторе.

Это он даёт мне лекарства, после которых неизменно клонит в сон и ставит уколы для поддержания жизни моего малыша.