Ангел для кактуса (СИ)

Я поспешно хватаю ключи со стола, запираю дверь, не дожидаясь лифта, прыжками спускаюсь по лестнице, выскакиваю на улицу и тут же осознаю, как тяжко мне было дышать в четырех стенах. Как они резко сдавили меня, зажали, и только мысли о Лине, как глоток свежего воздуха.

Подъехав к воротам дома, я медлю, прежде чем выйти из машины — сквозь кованые прутья я вижу отцовский «Майбах» припаркованный под навесом у гаража и понимаю, что не смогу смолчать, если он сам затронет эту тему. Да плевать! Его этим не ранить.

Мама встречает меня в прихожей с той неизменной теплотой, которую она каждый раз безвозмездно дарит дорогим ей людям, и я целую ее в ответ.

— Как самочувствие, настроение? — спрашиваю я ее. Но не отделываюсь банальными фразами. Мне действительно важно знать, что все у нее хорошо.

— У меня все в порядке. А как у тебя?

— Тоже отлично, мам, — я заглядываю ей в глаза, чтобы убедиться, все ли так.

Мама никогда не станет жаловаться, что бы ни случилось, что бы ни произошло. Выносить сор из избы — не в ее правилах. Даже если изба совсем тесная, ограниченная собственным телом.

— Отлично! — фыркает из-за угла отец и показывается на лестнице. — Все у него, оказывается, отлично! А про цирк шапито ты матери рассказать не желаешь?

— Какой цирк? — отвечаю ему тем же, оставляя без приветствия.

— Который вы устроили на выставке Филлипа! С этой своей…

— Катей, — подсказываю я ему, не без доли сарказма.

— Мне плевать, как зовут эту деревенщину! Какого черта ты вообще приволок ее туда? Чего ты добивался?

— В смысле, «какого черта»? — не на шутку вспыхиваю я. — Какого черта ты называешь так человека, которого совсем не знаешь?

— Мне ни жарко ни холодно оттого, с кем ты спишь, где и как! Но будь умнее — не тащи каждую свою подстилку в приличное общество! Этим ты портишь репутацию не только себе, но остальным! В том числе и мне!

Кажется, Шуша и здесь постаралась…

— Да пошел ты со своей репутацией! — окончательно взрываюсь я и даже не реагирую на попытки матери образумить меня. — Оставь свое приличное общество при себе, раз ослеп и не видишь, как сам, собственными руками рушишь свою репутацию! Все у тебя вокруг денег вертится! И друзья покупаются и продаются!

— Сопляк! — краснеет в ярости отец и швыряет в сторону книгу, которая попадается ему под руку. — Ты попробуй сам хоть что-нибудь заработай, а потом уже меня учи!

— А ты думаешь, я до сих пор пользуюсь твоими деньгами? Тогда залезь и проверь счет той карточки! Кстати, она здесь, в моей комнате. При желании можешь найти ее в тумбочке!

— Ха! Ты считаешь, свою возню со старым металлоломом заработком? Может быть, ты и квартиру, и внедорожник купил на заработанные деньги?

Он ударяет меня больно, словно пощечиной. Его слова настолько ядовиты, что я молниеносно открещиваюсь от всего! Пусть знает: вся эта чертова мишура ни при каких обстоятельствах не перевесит чашу весов, на которой стоят близкие и дорогие мне люди.

Я швыряю ему ключи. Сначала от машины, которые все это время, пока мы орали друг на друга, я напряженно сжимал в ладони, а потом нащупываю в кармане пиджака и второй брелок, с ключами от квартиры.

— Может быть, я еще что-то забыл? — спрашиваю я его, открыто глядя в глаза.

На что он презренно смеется:

— Ну-ну! Вспомнишь — приноси.

Я бросаю короткий виноватый взгляд на маму, понимая, как больно раню ее своим поступком, но упреки отца перечеркивают все. К тому же, я не собираюсь переставать общаться с матерью, через час-другой я обязательно ей позвоню, но сейчас я ни на секунду не намерен задерживаться подле отца! Поэтому разворачиваюсь и ухожу. Ухожу на твердых ногах, с непоколебимой уверенностью, что поступаю правильно.

Я выскакиваю на улицу, из ворот, и быстро иду вдоль обочины, ни разу не обернувшись, пока частные дома пригорода не остаются у меня за спиной. Только выйдя к автобусной остановке, я вспоминаю, что мой телефон остался в «Рейндж-Ровере», но здесь довольно многолюдно, за дилерскими центрами видны многоглазые высотки спального района, туда и оттуда без конца снуют такси. Доберусь как-нибудь! В конце концов, доеду на автобусе.

Я достаю из кармана бумажник и, рассмотрев вдалеке маршрутку, вытягиваю руку вперед, чтобы та не проехала мимо меня. Белый новенький «Мерседес» тормозит у остановки. Я расплачиваюсь, прохожу в салон, сажусь на свободное место и, уткнувшись лбом в стекло, наконец-то облегченно выдыхаю. Сейчас мне как никогда необходимо с головой погрузиться в работу. Я еду в бокс.

На месте я оказываюсь примерно через час, добравшись до Юго-Западного района с двумя пересадками.

— Ну как все прошло? — встречает меня с оживлением Игоречек.

А Егор добавляет:

— Пытались расколоть Даника, но тот, по ходу, подписал соглашение о неразглашении военной тайны и теперь боится штрафных санкций. Мы подумываем о пытках… — Он деланно прищуривается и кивает на дверь коморки: — Или вы вчера его и так пытали?

— Было дело, — коротко смеюсь я и здороваюсь с парнями, но как будто не узнаю своего голоса.